Исидор Анненский - В театре и кино

Михаил Аркадьевич что-то по привычке писал на клочке бумаги. Когда он ушел, я прочитал написанное. Это было начало будущей песни. Вот оно:

Я бережно храню маленький клочок с четырьмя светловскими строчками. И с болью, с горечью думаю о том, что смертельная болезнь помешала Михаилу Аркадьевичу среди многого другого – недописанного, незавершенного – дописать и текст песни для нашего фильма.

Искусство кино за свою короткую историю проделало гигантский путь развития. Оно начинало с демонстрации движения, которое в физике называют механическим. Экраны были заполнены мчащимися поездами, экипажами, погонями. Ныне кино исследует – именно исследует, а не просто демонстрирует – иные движения – тончайшие движения человеческой души, человеческого ума.

Шли годы – кино обрело звук, цвет, широкий экран, стереоскопичность, стереофонию. Все менялось в его выразительных средствах, и только рамки кадра оставались неподвижными. Подчиняясь этой неподвижности, режиссеры строили композицию кадров.

Внутренняя динамика кинематографического зрелища требовала свободы для художников экрана. Лучшие кинематографические умы уже давно размышляли над этой проблемой. Сергей Эйзенштейн еще в начале тридцатых годов говорил о «динамической смене размеров» кадра «от маленького квадрата в центре экрана до всеобъемлющего полноразмерного квадрата во весь экран».

Прошло, однако, немало времени, пока развитие кинотехники сделало мечту Эйзенштейна осуществимой. В начале 60-х годов группа работников научно-исследовательского Кинофотоинститута (НИКФИ) стала разрабатывать систему так называемого вариокино.

Это был эксперимент интересный, многообещающий. Вот почему, когда мне предложили снять экспериментальный фильм по новому методу, я сразу согласился. Новая, во многом неизведанная работа привлекала, представлялась интересной в высшей степени. И я не ошибся.

Я написал сценарий этого фильма, назвав его «Желаем успеха!».

Сюжет был прост.

Москва. Ее вокзалы, аэропорты. Тысячи пассажиров со всех концов необъятной нашей страны. Вот одна из них – юная девушка, впервые попавшая на улицы столицы. Девушка переходит площадь, о чем-то спрашивает милиционера. А вот она уже в вестибюле театрального института, у доски с расписанием приемных экзаменов. Какой-то студент, заметив абитуриентку, говорит своим товарищам: «Посмотрите: вот это Маша из «Живого трупа», вот это – цыганка!..»

Девушка – в общежитии. Абитуриенты готовятся к экзаменам. Звучат монологи, арии, дуэты. Разыгрываются отрывки из пьес. Усталая после дороги, после встречи с Москвой, наша героиня засыпает… И видит себя во сне в роли Маши из «Живого трупа». Она поет по просьбе Феди Протасова цыганские песни. И… просыпается, едва не опоздав не экзамен. Мчится в институт. Поднимается по лестнице. И одновременно по лестницам многих институтов поднимаются сотни абитуриентов И всем им мы ЖЕЛАЕМ УСПЕХА!..

Несложный этот сюжет позволил нам красочно, с необычных точек показать Москву. Подвижные рамки кадров усиливали во многом выразительность показа. Отлично поработал оператор А. Хвостов. Он снимал столицу с самых высоких точек – со шпилей МГУ, гостиницы «Ленинградская» и «Украина». Он интересно снял яркую театральную сцену из спектакля «Живой труп» по пьесе Л. Н. Толстого в исполнении актеров В. Дружникова, В. Сошальского и группы артистов театра «Ромэн».

В роли абитуриентки мы сняли студентку первого курса Школы-студии МХАТ Нину Маслову. В одной из эпизодических ролей дебютировала ныне известная актриса театра и кино Ирина Мирошниченко.

Снимать экспериментальный фильм особенно трудно – тут много непредвиденного, случайного. И все же я с удовольствием вспоминаю работу над фильмом «Желаем успеха!», который был тепло встречен зрителями.

Историко-революционная тема давно влекла меня. Еще в середине тридцатых годов я написал пьесу о военном восстании в Свеаборге, читал ее старым большевикам в Обществе бывших политкаторжан. Среди участников обсуждения были ветераны революционного движения, соратники Ленина – Мартын Лядов, Розалия Землячка, Феликс Кон и другие. Они рекомендовали пьесу к постановке на сцене театра Общества политкаторжан. Однако театр этот вскоре был закрыт, и пьеса поставлена не была.