Евгения Белогорцева - Лени Рифеншталь

Съемки «Долины» не ладились, смета росла, здоровье Лени оставляло желать лучшего. Дала о себе знать болезнь почек и мочевого пузыря, нажитая еще в Гренландии. Лечение не помогало, играть она не могла, но руководила по мере сил, обложившись подушками и грелками.

Говорили, что Лени сознательно затягивает съемки «Долины», чтобы оставаться подальше от войны. Конечно, отчасти это было так, но существовало множество обстоятельств, которые на самом деле не давали ей снимать, – от отсутствия денег до погодных условий.

Однако к концу войны, понимая, что поражение Германии неизбежно, она изо всех сил старалась закончить фильм побыстрее, понимая, что с падением нацистского режима ее положение станет более чем шатким.

В начале 40-х годов в жизни Рифеншталь появился человек, роман с которым неожиданно для нее самой вылился в серьезные отношения. Это был офицер, с которым она познакомилась в поезде: он служил альпийским стрелком и находился в отпуске после ранения. Спустя несколько дней она пригласила его поработать в своем фильме. Звали офицера Петер Якоб.

После разрыва со Шнеебергером Лени довольствовалась лишь легкими романами и флиртом. Даже если связь длилась достаточно долго, она старалась не придавать ей большого значения, считая, что страсти и большие чувства не для нее, ведь ее настоящей любовью была работа.

Однако Якоб заставил ее изменить эту точку зрения. Когда роль в фильме была сыграна и Петеру настало время возвращаться на фронт, они с Лени признались друг другу в любви. Как и все пары того времени, они вынуждены были довольствоваться лишь краткими встречами. Однако все чаще между ними заходил разговор о браке.

Рифеншталь между тем доснимала в Испании «Долину». Невзирая на военное положение, ей периодически удавалось получать финансирование. И вот наконец испанская часть съемок была закончена, и Лени, нагруженная драгоценной пленкой, возвратилась в Берлин, планируя приняться за монтаж.

1 марта 1944 г. Лени и Петер поженились в Кицбюэле, где у Рифеншталь был дом. Фюрер передал им свои поздравления и пригласил посетить его в Бергхофе 30 марта.

Встретившись с Гитлером, Лени была поражена, как он изменился. Он был всецело поглощен войной, на гостей едва обращал внимание. Прощаясь с ним, Рифеншталь подумала, что в следующий раз она увидит его не скоро.

На этом счастливая передышка в ее жизни закончилась. В июле умер отец, а через несколько дней Лени узнала, что ее брат Хайнц погиб на Восточном фронте от разорвавшейся гранаты. Смерть брата подкосила ее, она считала, что виновна в его гибели: могла защитить от отправки на фронт, но не сделала этого. За многих своих операторов и коллег она просила, а за брата – никогда. Более того, поскольку брак Хайнца распался, Лени взяла на себя опеку над двумя его детьми. Однако, пока она работала над монтажом фильма в Праге, детей забрали из ее дома в Кицбюэле, и ей больше не удалось восстановить опеку над ними.

В это время ее помощи попросил старый друг и бывший возлюбленный Шнеебергер. На защиту Берлина призывали даже школьников, а ему было уже за пятьдесят. Он просил Лени помочь ему получить бронь. Рифеншталь сумела оформить для него отсрочку под предлогом работы над титрами «Долины». После этого ей пришлось вызволять еще и жену Шнеебергера, Гизелу, которая, не подумав о последствиях, спросила у солдат, почему они воюют за Гитлера, и вступила с ними в спор…

В конце апреля 1945 г. покончил с собой Гитлер. Берлин был взят. Вместе со Шнеебергером и его женой Лени уехала в Тироль, надеясь найти там убежище. К окончанию войны «Долина» так и осталась незавершенной.

Вскоре Лени поняла, что Шнеебергеры пытаются «дистанцироваться» от нее. Гизела назвала ее в лицо нацистской паскудой, а Ханс просто промолчал, словно забыв, как еще недавно слезно умолял ее о помощи.

Такое предательство со стороны близких друзей и коллег стало для нее самым горьким послевоенным разочарованием. Один за другим они, включая даже Фанка, стали открещиваться от нее, осуждая за связь со свергнутым режимом, о котором многие люди только теперь стали узнавать правду.

Понимая, что помощи ждать неоткуда, Лени выехала из Тироля и направилась домой, в Кицбюэль, где, как она надеялась, должна была находиться ее мать. Однако возвращение домой не принесло радости: Лени обнаружила, что дом реквизирован и в нем расквартированы американцы. Впрочем, именно они подсказали ей поехать в расположенное неподалеку бывшее имение Риббентропа, где Рифеншталь, к своей радости, обнаружила не только мать, но и мужа.