Никита Михалков - Территория моей любви

Мужчина встретил даму на пароходе. Они понравились друг другу. Сошлись. Провели любовную ночь. Утром она уехала. Потом он ходил бессмысленно по городу, ждал вечернего парохода. Ел холодную ботвинью, выпил водки. Жара. Мухи. Вернулся в этот номер (он уже убран). Нашел шпильку… «Поручик сидел… чувствуя себя постаревшим на десять лет».

Все. Больше ничего! И это волнует так… Там нет ни убийств, ни острого сюжета, ни измен – ничего, просто выхваченный образ. Когда я улавливаю живого Бунина, это вызывает у меня просто дрожь.

Я шел к этой картине тридцать семь лет. И если бы я не придумал концепцию, которая стала основой фильма, то и сегодня не начал бы над ним работать. «Солнечный удар» в данной трактовке – не что иное, как осмысление гибели русского мира…

В нашем фильме это совмещение собственно «Солнечного удара», необычайно чувственного и лиричного, и бунинских дневниковых «Окаянных дней» – желчных, горьких, публицистичных.

Мартиньш Калита в роли Поручика

…Гурзуф, Севастополь 1920‑х годов. Советская власть пообещала белым офицерам подарить жизнь и свободу в обмен на погоны. Обманула. Среди этих обманутых – и наш поручик. Ему вспоминается былая влюбленность, прожитый когда-то день после дивной ночи с незнакомой женщиной. От внезапной влюбленности – к страстной ночи, затем – к этому усталому утру, к невероятному опустошению.

И оказывается, что этот знойный пыльный день – с раздражающими мухами, комарами, рыбалкой, водкой – окажется на краю пропасти самым счастливым…

Мне важно было объединить воспоминания того, кто вынужденно покидает Россию в 1920‑м, с теми днями, которые он провел за двенадцать лет до этого. Главный герой задает себе и окружающим главные вопросы: почему, когда и как все это произошло?.. Ответ, на мой взгляд, прежде всего в том, что вина лежит на всех.

Большевики не с Марса прилетели – это история своими же руками создана. И это очень важно, потому что мы сегодняшнюю жизнь и историю тоже делаем своими руками.

История создания картины «Солнечный удар» уже успела обрасти «удивительными подробностями», всевозможными интерпретациями. В свое время все эти «подробности», в массе своей, рисовали историю данной картины в достаточно неприглядном виде. Поэтому я хочу, чтобы читатели все-таки получили ее, так скажем, из первоисточника.

Объясню суть. К сожалению, покойный режиссер Иван Дыховичный, с которым я дружил с юных лет, в свое время утверждал, что я – из зависти, скорей всего, или из каких-либо других недобрых чувств – лишил его возможности снимать картину «Солнечный удар». (Потом он присовокупил к этому еще какие-то неведомые мне картины, которые я якобы помешал ему снять.) Это неправда.

Что касается именно «Солнечного удара», суть всей истории в следующем. Мы дружили с Иваном. Я был очень рад, когда он поступил на Высшие режиссерские курсы в мастерскую Эльдара Рязанова. С большим воодушевлением смотрел его учебные работы. Мне очень понравилась его курсовая короткометражка – стильная черно-белая картина, дававшая возможность понять, что появился очень сильный режиссер. Встал вопрос о материале для съемок диплома…

А за несколько лет до этого момента, после просмотра одной моей картины (то ли «Раба любви», то ли «Механическое пианино», уже не вспомнить), замечательный критик и киновед, к сожалению, ушедший недавно, Владимир Дмитриев отвел меня в сторону и воодушевленно сказал: «Сними «Солнечный удар» по Бунину!» И добавил, что если я выражу в кино хотя бы тридцать процентов того, что заложено в этом коротком рассказе, можно будет считать, что я режиссер. Меня это очень взволновало… Я, к стыду своему, еще не читал этого рассказа, да и вообще в то время имя Бунина не очень афишировалось (по понятным причинам). Но я отыскал очень старое издание и прочел рассказ. Он меня потряс!..

Я написал заявку и отнес на «Мосфильм», абсолютно точно понимая, что нереально, чтобы такая картина была запущена в то время. Но, понимая, что этой темой может со временем заняться и кто-то другой, боясь ее упустить, я отдал заявку. Как бы «застолбил» место. Закрепил за собой официально право на первую экранизацию этого рассказа.

Прошло несколько лет. Ваня Дыховичный успешно заканчивал Высшие режиссерские курсы… Как-то он позвонил мне и в числе прочего сообщил, что собирается снимать диплом и хочет в качестве сценарного материала взять рассказ Бунина «Солнечный удар». Я ему тут же сказал: «Вань, я очень тебя прошу, не бери этот рассказ, пожалуйста, не трогай. Я подал на него заявку. Она лежит на «Мосфильме», и я этот рассказ очень хочу снимать. Пожалуйста, я тебя прошу. Давай вместе поищем что-нибудь, я постараюсь тебе помочь, что бы ты ни взял. Но, пожалуйста, не трогай «Солнечный удар», потому что для меня этот вопрос уже давно принципиально важен!»