Александр Иванов - Мой друг – Олег Даль. Между жизнью и смертью

Потом мы заезжали в ресторан Дома кино «Вавилон» – там как раз сидели Балаян, покойный Костя Ершов, Вячек Криштофович. Я опять пил, Олег – нет.

В этот день мы слушали музыку у моего друга на Русановке, а потом поехали к моему брату Володе, которого Олег хорошо знал и любил. Володя прислал машину. У Володи мне уже не наливали, а для Олега открыли роскошный бар, и он выпил 50–70 граммов горилки с перцем. При этом воскликнул: «Быть в Украине и не попробовать знаменитой горилки с перцем – это мазохизм. Но только чуть-чуть!» Это было все спиртное, что он выпил за сутки. Я хотел отвезти его в гостиницу, но Алик не хотел возвращаться «в этот гроб» – так и сказал. Володя предложил ему остаться ночевать у него и утром, в восемь часов, отвез в гостиницу.

– Что же было дальше?

– В двенадцать часов дня мне стало почему-то плохо. Звоню на студию – никто не отвечает. В гостиницу Олегу – аналогично. Я прыгаю в машину со своим другом, летчиком, и лечу на студию. Застаю одного администратора: «Где группа? Где Олег?» А он мне сует стакан в руки: «Митя, выпей». «Где?!!» «Олег умер…»

Не помню, как я скатился с этой лестницы, орал там как сумасшедший… Прибегаю в гостиницу, кричу в вестибюле: «Это правда?!» «Да».

В морг никого не пускали, меня пустили.

…Он лежал на цементе в своем джинсовом костюме… Не было даже позыва пальцы к горлу поднять…

Я рухнул на него и начал ему говорить (ведь умершие первое время все слышат), как его любили еще на первом курсе все… Он был… такое тонкое… аристократичное – с первого дня!

– Как же все произошло?

– Брат привез его утром в гостиницу. Алик вышел из машины, потом вдруг остановился. Володя говорит ему: «В чем дело?» «Володя, разве так прощаются?» Володя вышел из машины, они обнялись, и Алик сказал ему (эта фраза у меня записана): «Береги Митю. Хорошие стихи пишет…» Это были его последние в жизни слова…

Когда позвонили из группы в номер, он, видимо, лег спать и не отвечал. Тогда-то Рашеев и сказал известную фразу о том, что я его споил. Господь его прости. Потом они позвонили администрации гостиницы, и там их убедили, что он с восьми в номере и абсолютно трезв. Тогда-то они бросились и взломали номер. Олег был еще жив. Вызвали «скорую», но она поехала не в гостиницу, а на киностудию. Пока исправили ошибку – было поздно, он умер.

– Что было потом?

– Разговоров грязных об этой истории было очень много… Но когда из Москвы приехали Валя Никулин и Лиза забирать Олега (тогда-то она и рассказала мне об этом дне рожденья и о Высоцком), то никто из наших актеров… не пришел. Провожали их я, Радомир Юхтовский, мой друг летчик и друзья моего брата.

Мы проводили его за город… Вообще, это было страшно… Был снег… К нам подошел инспектор ГАИ и спросил, кого провожаем. А потом он остановил весь транспорт до горизонта и включили на полную мощь «Чуть помедленнее, кони…» Высоцкого… Это был какой-то момент, когда поехали мозги… А в Москве провожала – многокилометровая очередь… Вот такая история.

Тридцать лет назад – в марте 1981-го – в Киеве умер Олег Даль. Актер, которого в глаза и за глаза называли гениальным. Эдвард Радзинский однажды написал, что этот лицедей во многом выразил свое время – 60—70-е. Поскольку на сцене и на экране он был «рефлексирующим человеком, задающим вопросы себе и другим…».

Впрочем, какое бы время он ни отражал в своих образах – военное («Женя, Женечка и „катюша“»), шекспировское («Король Лир»: его гениальный Шут), сказочное («Старая, старая сказка»), – Даль всегда смотрел и внутрь самого себя. И постоянно мучился этим процессом «самоуглубления».

И оттого столь кричащи и даже трагичны все его дневниковые записи.

И потому, видимо, он, словно бы предчувствуя собственную смерть, едва ли не каждому встречному говорил-говорил-говорил о своем же преждевременном уходе…

…В начале марта 1981-го Даль приехал на киевскую студию имени Довженко. Предстояли кинопробы на главную роль в картине «Яблоко на ладони» режиссера Николая Рашеева (снявшего в 70-е нашумевшего «Бумбараша» по мотивам А. Гайдара).

Пробы так и не состоялись. Режиссер так и не встретился с одним из любимейших своих актеров.

Лишь спустя тридцать лет Николай Рашеев откровенно признался ZN.UA, что смерть Даля стала тогда для него настоящим шоком: две недели после этого режиссера не выпускали из больницы, держали на транквилизаторах, а он, приходя в себя, будто бы корил себя в случившемся… Хотя, естественно, он ни в чем не виноват. Как сказал по другому поводу Михаил Булгаков – «во всем виновата Судьба».