Виталий Кондор - Шарлиз Терон. Безумный монстр Голливуда

Такое состояние отца не просто держало в страхе ее с матерью, но и повлияло на их благосостояние. Именно по вине Чарльза их фирма обанкротилась. И вот уже из успешной семьи они превратились в малоимущую и неблагополучную. Конечно, Шарлиз уже не грезила о каком-то успехе и богатом будущем. Ее мечты сводились к одному – скорее убраться вместе с мамой из этого кошмара куда подальше.

Это произошло поздно ночью. Шарлиз пыталась уснуть, но мысли не давали покоя. Ее сердце колотилось в бешеном ритме. «Уехать, куда угодно. Из нашего дома, отсюда, на другой конец света. И все забыть. Скорей бы. Только бы с мамочкой все было бы в порядке», – думала все юная девушка. Эти мольбы повторялись раз за разом, будто, взывая к небесам, она доносила свою молитву. Неспроста, тревога не отпускала. Уходя спать, Шарлиз краем глаза заметила, как отец вновь вернулся домой во невменяемом состоянии.

– Сколько раз повторять?! Я тут главный! – раздался громкий крик отца.

С ужасом Шарлиз подскочила и устремила испуганный взор в свою дверь. Что дальше будет? Ворвется ли отец к ней или накинется на маму? Девушка взмолилась еще сильнее: «Пусть это будет только сон. Пусть скорее наступит утро. Пусть завтра мы с мамой уедем отсюда навсегда».

Отец давно уже напивался и превращался в самое яркое порождение зла. Но казалось, что с каждым разом становилось только хуже и хуже. Эта ночь не стала исключением. Крики Чарльза превращались в рев настоящего монстра. Юная Шарлиз почувствовала, как все плывет перед глазами, как в ушах начинает шуметь, словно находишься в самолете во время посадки.

Тем временем гневный вопль пьяного отца повторился снова. За ними последовали крики матери, а потом и бьющаяся посуда. Тогда Шарлиз не стала забиваться под кроватью, не попыталась спрятаться. Она вскочила с постели и мигом ринулась на кухню, прямиком на эти звуки ужаса.

На глазах девочки отец целился из охотничьего ружья в маму, выкрикивая что-то несвязное пьяным ором. Когда он увидел вбежавшую на кухню дочь, отец не усмирил свой пыл, не попытался остановиться и прийти в себя. Черное дуло ружья повернулось в сторону девочки. И тогда Шарлиз испугалась еще сильнее, почувствовав, как холодное дыхание смерти пронеслось где-то поблизости.

В таком кошмаре все могло закончиться печальными последствиями. И эти последствия явились… но совершенно с другой стороны. Герда попятилась в угол, где стояло еще одно ружье. Недолго думая, она схватилась за него и наставила на своего мучителя. Раньше эти ружья служили семье лишь для того, чтобы отпугивать от скота диких зверей. Кто бы мог представить, что теперь родители будут целиться друг в друга.

– Что?! – усмехнулся Чарльз. – Ты мне еще угрожать смеешь?!

– Папа, остановись! – с трудом закричала Шарлиз, чей голос дрожал.

Ее взор помутнел от выступивших слез, руки дрожали, а ноги подкашивались, едва удерживая девушку. Она с трудом разглядела образ отца, который повернулся к ней и приказным тоном отсек ее мольбы:

– Заткнись! Не лезь!

После сказанного Чарльз вновь нацелился в Герду и уже готов был выстрелить, как вдруг… Прошла доля секунды, которая по ощущениям превратилась в целую вечность. Раздался выстрел, и этот монстр упал на пол.

Но Шарлиз не успела увидеть развязки событий. Девочка в один миг с шумом выстрела рухнула на пол и потеряла сознание. Казалось, что в эти мгновения пронеслась целая вечность.

Сколько времени прошло, прежде чем юная девочка пришла в себя? Сквозь легкое помутнение она разглядела приводящую ее в чувство мать. На удивление Герда была очень спокойна. Неужели это был только сон? Неужели ничего этого не было? Превозмогая невыносимую боль в затылке, Шарлиз приподняла голову и огляделась. Она тут же увидела лужу крови на полу и лежащего рядом отца. Нет, это был не сон…

– Он не дышит… – Слова матери навсегда врезались в память девочке.

Шарлиз Терон с матерью. 2000-е гг.

«Чему меня жизнь действительно научила, так это пониманию, что нельзя прожить, не совершая зла. Я сама невольно совершала предательства. Это горько, но неизбежно»

Мама застрелила его, потому что иначе он мог бы расправиться с нами. Все эти годы я старалась внушать себе, что ничего не произошло. Я почти научилась не вспоминать об этом.