Виталий Кондор - Шарлиз Терон. Безумный монстр Голливуда

Прошли годы, и из юной красавицы Шарлиз превратилась в роскошную женщину. Никто же не станет опровергать великолепие нашей героини? Настало время, когда Терон сама созрела, чтобы стать матерью. Но, к сожалению, ее личная жизнь никак не подталкивала ее к таким радостным сюрпризам.

Что же оставалось делать актрисе, которой так не везет в личной жизни, но которая готова взять на себя ответственность за воспитание маленького живого человечка? Шарлиз чувствовала душевную пустоту и сильное желание иметь ребенка. Душевная борьба была сильнее всяких жизненных стечений обстоятельств. И тогда актриса решилась на усыновление.

Помнится, шла я как-то по улице. Иной раз бывают моменты, когда хочется пройтись, подумать обо всем сразу, вспомнить прошлое, самые яркие или необычные моменты. По утрам я обычно бегаю, но именно этим утром я позволила себе расслабиться и пройтись пешком.

Вдоль тропинки стояли лавочки. Обычно на них сидели либо влюбленные пары, либо дамы с колясками останавливались возле них передохнуть, либо пожилые люди присаживались. Пожилые обычно никуда уже не торопятся. Поэтому и на лавочке могут посидеть.

Но этим ранним утром на одной из таких лавочек сидела маленькая девочка, лет шести. Абсолютно одна. Я даже сразу не поняла, что она тут делает и почему одна сидит на лавочке. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что взрослых в округе нет, я подошла к этой девочке и попыталась с ней заговорить:

– Эй, милая, а ты чего тут одна сидишь? – тихонько подойдя к ней, начала я.

– Я-то? Гуляю, – улыбнувшись, ответила девочка.

– Ну да… а почему ты одна? – Девочка пожала плечами, но я тут же задала другой вопрос: – Как тебя зовут?

– Дженнифер, – глядя в сторону, ответила девочка.

– Очень хорошо, Дженнифер. А я Шарлиз. Не возражаешь, если я присяду рядом?

– Моя мама говорит, что с незнакомцами общаться нельзя на улицах города.

Ее уверенный и твердый голосок не мог не умилять. Явно вырастет сильной и властной женщиной, уверенной в себе. Она еще дитя, а уже такая строгая и непоколебимая.

– Твоя мама абсолютно права. Но неужели она поощряет твои прогулки в одиночестве по парку?

– А она думает, что я недалеко от дома, с друзьями гуляю.

– М-м. С друзьями? И почему же ты не с ними?

– Они все зануды, мне с ними не интересно.

Я подождала немного и присела рядом. Мы с Дженнифер постепенно разговорились. Да, мама ей не велела с незнакомками, вроде меня, вести беседы, но эта сильная девочка была не из тех, кто будет соблюдать правила. Разговор со мной не стал ее единственным нарушенным правилом. Оказалось, что Дженнифер уехала на другой конец города, потому что любила наш парк.

Шарлиз Терон на съемочной площадкерекламы духов. 2000-е гг.

«Золото – только металл, бриллианты – холодные камни, лимузин – всего лишь машина, не притворяйся, почувствуй настоящее…»

Затеяв разговор с Дженнифер, я подписалась под конечным исходом нашей беседы – что я не смогу ее вот так бросить на этой лавочке. Усадив ее в автомобиль, я увезла девочку домой, к маме, где меня благодарили и уговаривали остаться на ужин. Но я не стала этого делать.

Дженнифер была единственным ребенком в семье у Мэгги, матери-одиночки. Ее муж служил своей стране и погиб далеко за бугром – в Ираке. А Мэгги теперь одна воспитывала такую смышленую девочку. Одна впахивала на двух работах, чтобы прокормить ребенка и оплатить кредиты. Все делала одна.

Тяжелая жизненная ситуация толкает нас к разным итогам. Итог Мэгги и Дженнифер не из лучших – они обе одиноки. Но Дженнифер ведь маленькая девочка, одна гуляет по парку, когда мама перебегает с одной работы на другую. А сколько по свету таких одиноких детей, не познавших толком родительскую ласку и заботу.

Нет! С моими детьми никогда такого не будет! Даже если это будет усыновление.

Вообще, усыновление – довольно щепетильный и личный момент в жизни каждого человека. Он, взрослый, состоявшийся и подкованный окружающим миром, должен осознать, что сумеет даже чужого ребенка воспитать, как своего.

Первым, с кем решила посоветоваться Шарлиз, была ее мама. Герда не стала о чем-то высоком говорить, а просто показала ей письмо, написанное ею в детстве.

Когда я впервые подала заявление на усыновление, моя мама показала мне письмо, которое я написала ей в детстве. В письме я спрашивала: можем ли мы пойти в детдом? В Южной Африке детдома были повсюду, и мне хотелось братика или сестренку. Я всегда была в курсе того, что по всему миру очень много детей, у которых нет семьи. Усыновление – вещь очень личная. Среди дорогих моему сердцу людей есть и такие, которые никогда бы не смогли растить чужого ребенка, как своего собственного. И я уважаю это. Но что касается меня – и я точно не одна такая на свете – я никогда не видела особенной разницы между воспитанием усыновленного ребенка и биологического. Я не чувствую, как будто мне чего-то не хватает, как будто я упускаю что-то. Это был мой первостепенный выбор, даже когда я была в отношениях. Я всегда была честна со своими партнерами относительно того, что я рада буду иметь биологических детей, но усыновление станет обязательным пунктом в программе моей жизни, – вспоминает об этом Шарлиз.