Вадим Радаев - Смотрим кино, понимаем жизнь - 19 социологических очерков

В случае волевого юноши Петра, наоборот, приходится демонстрировать прагматизм, трезвость и силу, ибо такие натуры, как Петр, не слишком интересуются безвольными, тупыми и податливыми объектами. Они хотят подлинной победы через преодоление. Вместо лошади, которая сама подхватит тебя и понесет в неизведанные дали (как хотелось бы романтическому юноше), более волевой натуре нужна красивая и сильная особь («лошадка с норовом»), «объезженная» тобою лично. И женщина-мать в данном случае уже не требуется, поэтому перебарщивать с демонстрацией волевых качеств женщине и здесь не следует. Конечно, можно и нужно показывать женскую силу, но ни в коем случае в этом не признаваться («сильная женщина – это, по-моему, патология»). Вместо этого Она регулярно показывает, как через силу женского характера более или менее явно просвечивает женская слабость (например, подходяще выглядит внезапное падение в обморок прямо к тебе на плечо), ненавязчивое сигнализирование о готовности подчиниться – разумеется, в результате некоторой борьбы. Обратим внимание, как мгновенно меняется манера общения девушки, когда возникает Петр: сразу появляется обращение на вы, демонстрируется скромность, даже некоторое смущение.

Отдельная техника, как мы уже говорили ранее, – манипулирование физической дистанцией. И здесь тактики тоже разные в зависимости от характера партнера. С романтиком применяются постоянные физические касания. Позволяя периодически сокращать дистанцию, Она удерживает над ним свой контроль. И попутно вносит успокоение в его смятенную душу: я с тобой, мой «сыночек». С мачо – наоборот, контроль осуществляется через поддержание физической дистанции. Ему предлагается преодолеть эту дистанцию самому. Но при этом следует прозрачно намекать на возможность ее преодоления, нужно дать ощущение возможной физической близости – для этого и возникает неожиданный обморок, когда Она безошибочно падает на плечо именно Петру. Добавим, что игра с физической дистанцией сопровождается постоянным и тонким варьированием эмоциональной дистанции по широкому спектру – от наигранных ссор до легкого примирения.

Если говорить об общей схеме, то в отношении обоих мужчин Ольга действует так: быстро и интуитивно находит очередную точку соприкосновения (своего рода эквивалентность), подыгрывает объекту и тут же предлагает нечто иное, приоткрывает двойное дно (в женщине все же должна оставаться какая-то загадка, и о ней следует постоянно напоминать). Иными словами, нужно сказать мужчине то, что он желает услышать, но не ограничиваться этим (чтобы не заскучал) и добавить что-то еще, сверх ожидаемого. И так с каждым контрагентом, сколько бы их ни было. Фактически используются два разных лица, которые попеременно показываются каждому. При этом второе лицо все время остается приоткрытым, но не показывается целиком. Идея состоит в том, чтобы постоянно приоткрываться, но при этом не дать себя идентифицировать полностью. В теории все кажется не таким уж сложным делом, вроде бы используются простые двухходовки, но попробуйте такое повторить и при этом добиться успеха. Это не так просто – постоянно подыгрывать другим и одновременно устанавливать свои правила Игры.

Наконец, приведем еще одну объяснительную версию, предположив, что речь может идти о женской Игре в ее чистом виде. Предположим, что Она просто желает получить свою дозу адреналина. Кто-то играет с мячом, а кто-то – с людьми. Играть с людьми, конечно, и сложнее, и интереснее. При этом с Папаней Гришковцом особо не поиграешь, он чересчур опытен, спокоен, уверен в себе и вдобавок слишком хорошо ее знает. Для Игры приходится искать менее искушенных партнеров на стороне.

Всякая игра – сконструированная искусственная рамка, помещающая нас в выдуманный мир, контролируемый ее участниками, которые своими словами и действиями поддерживают искусственные правила. В наблюдаемой нами на экране Игре много таких выдуманных правил – девушке нельзя присаживаться ни на минуту, партнеров должно быть двое; можно обещать им все что угодно, но при этом нельзя брать у них деньги («разводить, но не на деньги»); можно их обманывать, но желательно не допускать подлости и заведомо негативных исходов.

Хорошо разыгранная Игра в результате не просто на время замещает «реальную» жизнь, но на это время становится самой Жизнью. Вымысел и реальность настолько тесно сплетаются и глубоко проникают друг в друга, что уже становятся неотличимыми.