Федор Раззаков - Ефремовы. Без ретуши

И снова послушаем В. Шиловского: «Друзья Ефремова — Гельман, Смелянский, Свободин, Розов — активно создавали общественное мнение. Писали большие статьи в его защиту о том, что Ефремову мешают создавать МХАТ. Не разделять, как было на самом деле, а создавать…»

Еще в январе 1987 года на очередном собрании труппы победили сторонники сохранения единства театра. Секретарь парткома театра Ангелина Степанова тогда заявила: «Не может быть двух Василиев Блаженных. МХАТ должен быть один».

Однако уже спустя три месяца, когда либералы во власти уже вовсю начали «гнуть» державников по всем направлениям, сторонники разделения МХАТа перешли в атаку. Возглавил ее Олег Табаков. Отметим, что долгое время он был на ножах с Ефремовым, но в годы перестройки их общие интересы вновь сошлись. В 1983 году Ефремов принял Табакова в свой театр, три года спустя помог ему стать ректором Школы-студии имени В. Немировича-Данченко, а в 1988-м помог ему пробить в верхах (видимо, за помощь в деле раздела МХАТа) звание народного артиста СССР. Именно Табаков на очередном собрании труппы заявил:

— Кто за Олега Николаевича, прошу встать и уйти. Мы будем выбирать свой худсовет. Кончайте эту гамазню.

В итоге за Табаковым ушла чуть ли не половина труппы, в том числе и бывшие активные противники разделения вроде Ангелины Степановой (Ефремов пообещал ей, что возьмет в труппу ее сына Александра Фадеева) и Марка Прудкина (Ефремов пообещал принять его сына Владимира в театр в качестве режиссера). Как вспоминает В. Шиловский:

«После этого начался кошмар в жизни всех людей театра. Нервы были обнажены до предела. Люди получали инсульты. Руководство обзванивало каждого персонально, давали указания, за кого голосовать. По ночам ездили по домам и агитировали. Актриса Лена Королева пыталась покончить жизнь самоубийством. К ней также приходили от Олега Николаевича и говорили:

— Леночка, скажи, что не из-за того, что происходит во МХАТе, а из-за своих личных переживаний.

— Уйдите, подлецы, — ответила Лена.

Посторонние люди из Союза театральных деятелей проголосовали за раздел МХАТа. Руководили тем собранием Михаил Ульянов и Кирилл Лавров…»

Эпизод с неудачным самоубийством актрисы Е. Королевой не был единичным. В мае 1987 года именно из-за событий во МХАТе скоропостижно скончался его актер Леонид Харитонов (исполнитель роли Ивана Бровкина в фильмах «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине»). На момент смерти ему было 57 лет. На следующий день после похорон какие-то подонки подожгли венки на его могиле. Судя по всему, это была месть ефремовцев покойному за то, что он активно выступал за сохранение единства МХАТа.

Вспоминает В. Давыдов:

«Дележ был механический и предельно жестокий. Это было просто уничтожение (не сокращение же!) половины труппы. При этом активно или пассивно участвовали секретарь парткома А. И. Степанова и «старый большевик-подпольщик» М. И. Прудкин.

Не хочу я вспоминать, а тем более подробно писать об этой безнравственной акции. Нет, театры оба остались, спектакли шли, актеры играли, но уже ничего от Художественного театра не осталось, а в историческом здании после десятилетней реконструкции была уничтожена даже вся закулисная атмосфера…

Такие легендарные спектакли К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, как «Синяя птица», «На дне», «Мертвые души», «Три сестры», надо было сохранить на исторической сцене МХАТа в Камергерском переулке. Но Ефремов решил от них избавиться…

Что же дало это разделение? Не знаю. Лучшие спектакли Ефремова были созданы им до разделения, и большая труппа не мешала этому. А после разделения, кроме ежегодных гастролей, ничего интересного не произошло, и даже то, как отмечалось 100-летие МХАТа [34] В 1998 году. , вызвало недоумение — на исторической сцене шло массовое пьянство…»

А. Смелянский: «Я участвовал в этом разделе как близкий товарищ человека, который этот раздел придумал, выстрадал и осуществил. Когда меня выдвигают на авансцену вместо Олега Николаевича, то хотят унизить именно Ефремова. Раздел Художественного театра — это была коронная перестроечная идея Олега Ефремова. Он сломался на этом. Больше скажу, он себя угробил на этом. И каждый, кто был в ту пору внутри Художественного театра рядом с Олегом, это знает. О. Н. казалось, что именно так, разделив советский МХАТ на две труппы, можно спасти его, то есть вернуться к первоначальной идее этого театра. Все вылилось в дикий и бессмысленный развал. Первый крупный театральный развал горбачевского времени, предшествовавший развалу страны…»