Артем Сергеев - Беседы о Сталине

Эта игра была хорошей разминкой. И как бы проверкой самого себя: а не притупился ли глаз? Не ослабла ли рука? По ходу игры всегда шёл разговор. Часто в таком разговоре конкретные события обсуждались. Причём, обсуждались они таким образом: вот какие-то события. И кто-то как-то ударил, каков удар, куда-то залетела бита – слишком далеко или не долетела. С юмором это объяснялось, комментировалось. Или промазал кто-то. Припоминались по ходу обсуждения игры какие-то конкретные события. То есть игры, о которой можно говорить как о развлечении, не было. Была игра, которая происходила как бы между делами, служила при этом и разрядкой. Очень остро, остроумно шутили. Юмор к чему-то всегда относился, был по конкретному поводу или касался конкретного лица.

На даче была бильярдная. Сталин хорошо играл в бильярд. Как-то он пригласил Калинина и обыграл его всухую. Калинин иронически страшно возмущался, указывая на низкое социальное происхождение партнёра (я не буду сейчас слова эти повторять), что, мол, порядочный хозяин, человек аристократического, высокого воспитания, пригласив гостя, должен был проиграть, уважить: «А ты что? (он на «ты» к Сталину всегда). Сухую мне вкатил?»

Сталин любил и уважал Калинина. Ведь тот был своеобразный человек: высочайшего класса слесарь-лекальщик и большой специалист в крестьянском деле. И он его уважал не только за преданность, ум, но и за то, что тот достиг больших высот в труде рабочего высочайшей квалификации – слесаря-лекальщика. То есть делающего деталь не по прямым линиям, а по любым конфигурациям – сложнейшая работа.

Крестьяне говорили, что Калинин мог, когда шел покос, взять косу, встать в ряд и идти так, как настоящий косарь-хлебороб. Сталин вообще очень уважал мастерство, высокую квалификацию человека в любой отрасли: пусть то будет искусство, наука – и в очень большой степени, если это непосредственно труд рабочего или крестьянина. Он очень высоко ценил людей физического труда.

На даче в Сочи Сталин и Киров работали, в частности, над указаниями по составлению учебника «История СССР», который вышел в 1946 году под редакцией профессора Шестакова. Сталин сам блестяще знал историю, в том числе историю войн, знал не просто все великие сражения, но и причины этих сражений, войн, знал, каково соотношение сил, чем закончились сражения: если поражение – почему, если победа – в результате чего достигнута.

И нам с Василием были даны задания. Каждому выдана книга, нужно было прочитать и отвечать на вопросы, выполнять задания. Ну, пока не приехал Киров, у нас ещё было свободное время, а потом мы даже забыли, что вблизи находится море. Книги были не просто старые: над ними работал не один десяток, думается, читателей. И состояние их было, прямо скажем… И когда Сталин нам эти книги дал, мы их положили на терраску, где с Василием и жили. А терраска открытая. Убежали на соседнюю дачу играть в волейбол. Возвращаемся и издалека видим, что этот наш взгорочек, на котором находится дача, усеян белыми пятнами, по нему ходит Сталин, нагибается, подбирает что-то. Мы поняли: что-то случилось. Припустили, подбегаем, видим, что Сталин собирает листы. Оказывается, налетел ветер, его порывом учебник (а это был тот, что достался мне) разметало, и вот Сталин собирал разлетевшиеся листы.

Увидев нас, Сталин сказал пару серьезных резких слов в мой адрес: «У тебя что, на шее задница вместо головы?» Но эта вспышка гнева была секундной. Потом очень спокойно объяснил, что в этой книге описаны тысячи лет истории, что она далась потом и буквально кровью сотен людей, которые собирали факты, записывали, другими способами передавали, переписывали, хранили эти сведения. А потом ученые историки десятки лет перерабатывали эти сведения, чтобы дать нам представление об истории человечества. А ты?!

Велел нам взять шило, нитки, клей и привести книгу в порядок. Кстати, Василий в свои 13 лет имел элементарные навыки переплетного дела. Вообще он был мастер на все руки. Пару дней мы возились с этой книгой: подбирали листы, складывали, сшивали, сделали обложку из крепкой бумаги. Работу мы выполнили аккуратно и с большим усердием. Показали починенную книгу Сталину, он сказал: «Вы хорошо сделали. Теперь вы знаете, как надо обращаться с книгами». Мы тут же пояснили, что мы и раньше не хотели её портить, мы не знали, что она совсем не сшита и что налетит сильный ветер, который ее развеет, получилось все неумышленно. (Но это был такой урок, что с тех пор я даже газету порвать не могу. И у Василия трепетное отношение к книгам сохранилось до конца жизни).