Тина Вальен - Распятый ангел

– Дима, у меня родился внук, – сообщила она, выйдя из ванной.

– Поздравляю, – промямлил тот.

Юля переоделась и пригласила гостя к столу. Она попыталась надеть на мертвенное лицо маску благополучия и счастья. Маска сползала. Юля задёрнула шторы. Они молча пили чай. Мысли восстанавливали свой порядок в ячейках памяти. Юля вспомнила, что обещала встретиться с Димой после свадьбы, но времени так и не нашла. Честнее – не хотела найти. С возвращением Александра Дима исчез, только сегодня, видимо, переборол себя и приехал, явно надеясь застать её одну. Чем она может помочь? В прошлой жизни она бы сказала простой штамп: «Будем резать!» Тогда она не знала, как это больно.

– Дима, мне нужна твоя помощь.

– Я понял, что пришёл не вовремя, вы больны, извините.

– Больна, как и ты. Я осталась одна…

Дима изначально не узнал её: он был потрясён и замогильным голосом, и видом. Разве так сообщают радостную весть о рождении внука? Просьба о помощи добила его совсем. А Юля, вдруг, взяла и медленно вылила на голову юного Вертера всю муть последних часов или дней. Лила и понимала, что не простит себя за глупость, за которую всегда осуждала других, слабых и никчёмных. Подсознание подсказывало: так надо.

Бутылка вина была выпита до дна, как вода. Дима сидел потрясённый. Неужели эта женщина, сильная и вечно подмигивающая всему миру лукавым глазом, выглядевшая всегда на все сто, сбита с ног набившей оскомину изменой?! Неужели стояла недавно на пороге самоуничтожения?! В такое он поверить не мог. Но Юля его убедила. Убедила лишь для того, чтобы он нашёл для неё, а главное, для самого себя, хоть несколько причин жить дальше в этом огромном неуютном мире без близкого и любимого существа.

Она выжимала из него эти причины, выдавливала советы и слова сочувствия лишь для того, чтобы он понял, наконец, что нет таких слов, которые помогут унять боль утрат, тоску одиночества, страдания по ушедшей любви. Советы самоуверенных мудрецов вызывают в такие моменты отчаяния лишь отторжение и презрение. Юле хотелось вывести себя и его на обратный путь – жить стоит! И не только потому, что являться к Богу без приглашения не этично.

Потом слушала она мучительную поэму Димы, последний аккорд которой просто потряс её:

– Почему не получилось у нас со Светой?!

Если бы не её состояние, она бы расхохоталась, ведь перед ней сидел психолог!

– Помнишь ли, Дима, Настю? Вы когда-то дружили втроём: ты, Света и она. Все видели: Настя любила тебя, очень любила. Тихо и молчаливо.

– Настя? Удивительно… Она никогда ничем этого не выдала. Могла бы сказать о своих чувствах, только я не смог бы её полюбить.

– Даже, если бы она сказала, ничего бы не изменилось. Верно?

– Безусловно.

– И она ушла. Так же тихо и молча, как и любила. А казалась такой слабой, неспособной на сильный поступок. Света никогда не любила тебя, ты это знал! Знал, но не ушёл, хотя ты сильный и мужественный парень, – это было не так, но её задачей было убедить его в этом. – Теперь уйди. Руби канаты и – в открытое море! «Гордым легче, гордые не плачут, не от бурь, не от душевной боли, на чужих дорогах не маячат, о любви, как нищие, не молят…»

– «Да, вы правы, гордым в жизни легче, только гордым стать не так уж просто».

Мальчик знает Асадова, удивилась Юля. Они ещё долго сидели в темноте на кухне – два костыля бросившей их любви, у которой выросли крылья и которая улетела, перестав нуждаться в них.

– Любовь – дар стихийный, неуправляемый. Здесь нет ни правых, ни виноватых. Ты не должен искать изъяны в себе. Для кого-то именно ты станешь самым-самым…

(Диме предложат работу в Петербурге, он уедет туда, а через несколько лет Юля получит письмо с фотографией его семьи).

Юля, выжатая разговором, опустошённая и бесчувственная, легла на холодное супружеское ложе. Никогда уже она не обнимет, не прижмётся к Лёше, не спрячется за его широкой спиной. Как хорошо, что она не выжимала из него «долги, записанные на её счёт». Юлю передёрнуло: заставлять мужчину спать с уже нелюбимой женщиной – что может быть более унизительным? Кто-нибудь из брошенных дам задумывался над этим?

Утром долго звонил телефон, он почти дымился, когда Юля нашла в себе силы снять трубку. Боль души ещё не проснулась, и она спокойно сказала: «Алло…» Это был Лёша.

– Юля, доброе утро, я вынужден звонить так рано, прости. Сегодня выписка, нас ждут в роддоме. Найди, пожалуйста, в себе силы и приезжай. При встрече поговорим…

– Лучше сейчас.