Тина Вальен - Распятый ангел

– О своём решении скажешь папе сама. Я постараюсь радоваться даже твоим глупым поступкам.

– Дождусь результатов и скажу.

– Руки?

– Тошноты! На Западе провела бы экспресс-анализ: не просить же папу привезти тест-полоски. Расскажи лучше, как рожала меня.

Весь вечер они проговорили. Юля проводила дочь и попробовала заснуть. Заснуть не получалось, мысли роем атаковали мозг, требуя немедленно решить все проблемы. Она попробовала переключиться и вспомнить самые счастливые моменты жизни. Первая ночь с Лёшей. Случился ли у них тогда тот взрыв эмоций, который соединяет с Вселенной? О чём это она? – Юля решительно встала, прервав крамольные мысли, с трудом разыскала и выпила снотворное. Впервые.

Пришла весна. Дождались солнышка, дождётся и она Лёшеньку. Юле всё труднее было переносить длительные разлуки. Муж всегда предлагал прилететь к нему на недельку или на выходные, если работа за границей растягивалась на месяц и больше. Раньше ей было некогда, а теперь она бы с радостью согласилась, но впервые за всю командировку он позвонил ей только два раза: долетел и возвращаюсь. Напрашиваться было не в её принципах. Просто он думает, что ей, как всегда, не до него. Юлю тянуло пообщаться. Хотелось расслабиться. Она всё-таки написала несколько статей и даже получила заказ от глянцевого журнала взять интервью у неприступной персоны – вытащить на белый свет давно позабытого мастодонта. Почему обратились именно к ней, было не совсем понятно.

– Может, твоё имя и репутация откроет его двери, – пояснил редактор. – Всем отказывает.

– Зачем понадобился вымирающий ящер?

– Чтобы преподать урок истинной светскости нынешним бонзам с растопыренными пальцами. Твоя задача высветить джентльмена, комильфо, как тебе будет угодно. Только прорвись.

Гонорар обещали баснословный. В Юле загорелась лампочка – вызов её профессионализму. Она согласилась. Надо будет основательно подготовиться. Её давно коробили кадры светской тусовочной хроники: ошалевшие от денег и внимания выскочки разных рангов и мастей, корчившие рожи в объективы, с уродливым языком, отдалённо напоминавшим русский. Жаргон «братков» звучал из уст даже депутатов. Нынешний «высший свет» оставлял желать лучшего.

Но сначала она пригласит подружек на Пасху к себе на дачу. Мама вернулась из клиники домой, категорически отказавшись лечиться дальше:

– Просто буду лежать в своей кровати или сидеть в кресле-качалке на веранде, смотреть на вас и поправлюсь окончательно, – уверяла она. Юля тогда подумала и решила, что маме на самом деле так будет лучше.

Потом мама заговорила об огородике. Это несколько огорчило, но Тихон Ильич теперь вряд ли допустит их обеих до земли: всё сделает сам.

Подружки пришли в восторг от её предложения. Мила хотела похвастаться очередным кавалером. Все дружно запротестовали: девичник есть девичник. Мила обещала долго не задерживаться.

Мужик оказался лапочкой и обаяшкой, катался колобком по дачному пространству и беспрерывно юморил. Им всем он очень понравился.

– И почему не выйти за него замуж? – хором спросили они.

– Самый удачный вариант, но в плане – дети. Пора! Где рост и атлетизм потенциального отца?

– Зато у него есть ум, харизма, деловая хватка, а рост будет твой…

Подружки расхохотались: родишь малышку сразу с каблуками.

– Никогда бы не подумала, что позволю находиться рядом с собой такому Карлсону. Но он нисколько не комплексует по этому поводу. Если мне расстаться с каблуками, дав ногам давно желаемый комфорт, то мы будем смотреться гармонично.

– Я до сих пор не понимаю, как летают «стальные птицы» и как ты можешь ходить на таких высоких каблуках, – призналась Таня. – Он не изменится после свадьбы, как мой? – спросила она.

– Женщина вступает в брак, чтобы больше быть с мужчиной, а мужчина – чтобы меньше тратить время на женщину, – Дина была, как всегда, хранителем и декламатором умных мыслей. Её побаивался даже Петрович.

– Меня этим не испугаешь. Мавр сделает своё дело и может свободно добывать пищу и висеть портретом на стене как глава семьи.

– Вот самое правильное отношение к жизни, а вы обе не можете перестроиться после семейной каторги, – обратилась Юля к Дине и Тане.

– Да, свобода просто задушила, – изрекла Дина, – я до сих пор не могу изменить бывшему мужу, так запрограммирована. Сама над собой смеюсь. Да и голову потерять в нашем возрасте проблематично даже от самца в смокинге, а от остального амёбоподобного контингента просто воротит.