Вероника Лукьянчук - Иногда они возвращаются. Главное – не терять крылья

В лице Марселя читалось, как в нем борются сейчас два желания.

– Она мне очень понравилась. Она так интересно рассказывала всякие

истории. И еще она такая красивая.

Щеки Марселя слегка порозовели.

Марко постарался скрыть улыбку.

– И с чего ты взял, что красивым девушкам жутко нравится, когда

молодой человек начинает верещать?

– Я не верещал!

– Верещал – верещал! Я сам слышал. В другом отделении.

– Не мог ты слышать, – Марсель улыбнулся. Впервые за долгое время

по – настоящему, по – детски искренне.

– Что дальше делать – то собираешься?

– Ты о чем?

– Да о девушке! Мне помнится, – Марко склонил голову набок, – у

кого – то была заветная мечта – сходить на самое что ни есть настоящее

свидание. Так почему бы ее не воплотить в жизнь?

– Такие красивые девушки не ходят на свидания с больными

мальчиками, – взгляд Марселя опять начал затухать. Он был как маленькая

свечка в тот вечер. Одно неосторожное движение – и пламя исчезает.

– Ну, давай мы не будем за нее решать. Твое дело, мужское, – на

свидание пригласить.

– Но я так на нее кричал … Вряд ли она вообще слышать обо мне

захочет.

– Так значит все – таки признаешь, что кричал? – Марко хитро

прищурил глаз.

– Ты вынудил меня это сказать, – Марсель залился хохотом. Прекрати

меня щекотать. Я же боюсь щекотки!

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

В доме Марины, неважно, в какой он стране, всегда живет уют.

– Знаешь, а мне очень нравится идея твоей съемки, – Марина

рассматривала фотографии Каролины с ее последней фотосессии. Ты здесь

такая живая.

На фото Каролина была с минимумом макияжа, в уютном кашемировом

свитере и рваных джинсах.

– Тебе, правда, нравится?

– Что за вопрос? Ты же меня знаешь, если мне что – то не по душе, я так

сразу и говорю, безо всяких прикрас. Особенно тебе. Ты мне слишком дорога,

чтобы говорить тебе лишь комплименты.

Каролина взяла в руки свои снимки. На нее смотрела она. Та самая

девочка из прошлого. Та, которая жила до встречи с Алексом. Та, которая умела

мечтать. Как только фотографу удалось это запечатлеть? Или она возвращается?

Сама к себе?

– Прекрати! – Марина зашвырнула в Каролину подушку. – Сколько

можно думать! Ты опять погружаешься в свои дурацкие размышления. Я прямо

вижу, как ты в них тонешь. Сколько раз я тебе говорила – живи здесь и сейчас.

Хватит думать!

– Да, я больше не хочу думать. Я вообще уже не знаю, чего хочу!

Каролина не могла понять, что с ней такое происходит: в глазах словно

потемнело.

– Мне … мне просто все надоело. Мне кажется, я так устала. Я уже

запуталась, какой пункт плана выполняю. Я презираю себя за то, что смела

жаловаться на жизнь и говорить о своих проблемах. Все, что было с Алексом,

– это ничто, ничто по сравнению с тем, что испытывают дети, которые не

могут сделать ни шагу. Красивые девушки, которые прикованы к инвалидному

креслу. Это все неправильно! Так не должно быть!

Слова Каролины превратились в один поток. Слились воедино. В один

крик отчаяния. Она слишком долго молчала, держала все свои переживания в

себе.

Потом она замолчала. Они молчали долго. Каролине казалось, что ей

хочется закричать, зашвырнуть что – нибудь в стену.

Но она всего лишь заплакала. Были ли это всего лишь слезы? Вряд ли.

Это было нечто большее, чем просто плач. В каждой слезинке – чувство. Боли,

обиды, разочарования. Но не было среди них отчаяния. Каролина была

несказанно счастлива, что не познала это горестное, убивающее веру и любовь к

жизни, чувство. Самое худшее, что может случиться с человеком, – это

отчаяние.

Вскоре прекратился и плач. Какое – то время они обе не проронили ни

слова.

Марина, как хозяйка дома, приготовила чай. Черный, с жасмином.

Каролина просто не может пить горячий чай! Поэтому за время, пока она

выпила одну кружку, Марина справилась уже с двумя.

– Знаешь, а я ждала, когда же ты дашь волю своим чувствам. Я

знала, что ты не дойдешь до конца этого плана. Не потому, что я в тебя не

верила. Нет, Отнюдь. Просто я знала, что ты найдешь свою дорогу. Я

лишь указала тебе путь, но это твоя жизнь. И никто кроме тебя самой не в

состоянии прожить ее, – Марина задумчиво посмотрела на свою юную

подругу. Я горжусь тобой. Я невероятно тобой горжусь. И вообще, иди

умываться и за дело. У тебя вечером свидание вообще – то, или ты уже

забыла! А на свидание с красными глазами идти, ну, просто несерьезно!