Герцель Давыдов - Акива и Рахель. История великой любви

Дождь потихоньку стихал и терял силу. Акива, не попро-

щавшись, быстро направился к себе, унося с собой спасены-

ша, а Рахель отправилась домой.

Весь вечер пролежал Акива, прижимая к себе накидку Ра-

хель. Он не верил тому, что они встретились и она не насме-

халась над ним, а беседовала с ним. Это было похоже на сон,

но накидка, которую Рахель дала для того, чтобы укутать яг-

ненка, доказывала реальность произошедшего. Он вдыхал

тонкий аромат, исходивший от накидки, и это снова погру-

жало его в переживания сегодняшней встречи. Мечты уно-

сили его далеко, но он пытался успокоиться и заснуть после

тяжелого дня. Поутру он решил взять с собой накидку и пе-

редать Эзре или кому-то из служащих, чтобы они вернули ее

хозяйке.

День наступил прекрасный, на небе не было ни облачка.

Акива погнал овец на пастбище, а сам, как обычно, сел на ка-

мень около реки и стал смотреть на воду. Ягненок, спасенный

им вчера, пасся рядом, и Акива время от времени поглаживал

его по шелковистой шерстке. Душа Акивы была в смятении.

С одной стороны, он с нетерпением ждал появления Рахель,

а с другой – боялся встречи с ней, так как понимал, что, уви-

дев ее, услышав ее нежный голос, влюбится с еще большей

силой и больше не сможет жить без любимой. Беседка пусто-

вала. Солнце стало опускаться за горизонт, и настала пора воз-

вращаться в имение. Акива встал с камня, держа в правой руке

посох, а в левой накидку, готовый гнать овец на ночлег, как

вдруг услышал голос из беседки:

– Здравствуй, вижу, ты принес мою накидку. Я сейчас спу-

щусь за ней.

Акива растерялся, волнение охватило его. Он не знал, как

себя вести и что делать. Рахель в это время осторожно спусти-

лась вниз к реке, и Акива передал ей накидку. Они случайно

встретились взглядами. «Она прекрасна как никогда», – по-

думал Акива, но через мгновение снова отвел глаза в сторону.

Забрав накидку, Рахель произнесла:

– Я рада видеть тебя в здравии после вчерашнего проис-

шествия. А где ягненок, которого ты спас?

Акива указал рукой на ягненка, которого он целый день не

отпускал от себя.

– Он такой милый. Если бы отец разрешил, я бы забрала

его к себе в комнату. Я бы кормила его, купала и даже спала

с ним. У него такая нежная шерсть, а глаза такие печальные и

красивые. Ты так не считаешь?

Акива молчал – то ли из-за слов Шэтии, то ли из-за опасе-

ния сказать глупость и разочаровать Рахель, он и сам не знал.

– Ты всегда такой молчун? – Рахель слегка обиделась. —

А мне нравится разговаривать, особенно в такой прекрасный

день. Какую ты любишь погоду? Какое твое любимое время

года? – Девушка засыпала Акиву вопросами.

Акива ничего ей не ответил.

– А ты меня хоть слышишь?

Акива утвердительно качнул головой.

– Как хорошо, а то я начала уже волноваться. Ты меня по-

радовал, я уж подумала, что ты глухой. А говорить ты умеешь?

Акива снова покачал головой, не глядя в сторону прекрас-

ной собеседницы.

– Я знаю, что умеешь, – продолжала настойчивая Ра-

хель, – я слышала, как ты несколько раз разговаривал с Эзрой.

Акива молчал.

– Что же ты молчишь? Может, Эзра запретил тебе разгова-

ривать со мной или ты, увидев меня, потерял дар речи?

Акива от волнения снова кивнул.

– Не понимаю, – улыбнулась Рахель. – Ты на все вопро-

сы отвечаешь «да»?

Акива отрицательно покачал головой.

– Вот и первый отказ, – рассмеялась Рахель. Она не соби-

ралась сдаваться: – Имя у тебя есть?

Акива продолжал молчать.

– Вновь превратился в глухонемого? – Рахель было и

смешно, и немного обидно. – Ты не хочешь назвать своего

имени, не говоришь со мной, не отвечаешь на вопросы и не

смотришь на меня. Что такого тебе сказал Эзра? Что если ты

посмотришь на меня, то превратишься в статую? – шутила

Рахель.

Акива действительно как будто превратился в камень, слов-

но ослеп и оглох.

– Мне пора идти. Отец, наверное, уже волнуется. – Ра-

хель на минуту задумалась и вдруг предложила: – Напиши

мне свое имя на песке.

Акива наконец решился заговорить и признался, что не уме-

ет ни писать, ни читать, и после некоторой заминки добавил:

– Мое имя Акива.

Рахель задорно рассмеялась:

– Ты взрослый человек и не умеешь написать даже свое-

го имени?

Рахель ушла, а Акива опустил голову и впал в глубокую

грусть. «Зачем я ей сказал, что не умею писать и читать, – ду-