Герцель Давыдов - Акива и Рахель. История великой любви

является лидерами только у горстки своих учеников, но в глазах

других они себя опорочили, и поэтому нет одной мощной силы.

Акива, знаешь, о чем я часто думаю с тех пор, как познако-

милась с тобой? Не знаю, почему, но у меня такое внутреннее

ощущение, что если бы ты был грамотным, то смог бы стать

лидером. Ты бы смог всех объединить! – призналась Рахель.

– Рахель, о чем ты говоришь? Если такие уважаемые люди не

могут объединить народ, что смогу сделать я, простой пастух?

– Слова Рахель прозвучали для Акивы как гром с ясного неба.

– Многие из них больше заняты собой, чем нуждами об-

щины. Акива, я видела, как ты заботлив с овцами, у тебя до-

брое сердце, и думаю, из тебя получился бы отличный лидер,

способный объединить вокруг себя много людей. Почему ты

не хочешь научиться грамоте и Торе? – убеждала Рахель.

– Рахель, разве ты забыла, мне тридцать пять лет, мне позд-

но учиться, – не соглашался Акива.

– Еще не поздно, – убеждала девушка. – Если ты будешь

много и усердно заниматься, то слова Торы смогут проник-

нуть в твое сердце.

– Рахель, и денег у меня нет, чтобы бросить работу и пой-

ти учиться. Благодарю тебя за теплые слова, обо мне еще ни-

кто так высоко не отзывался, – грустно сказал Акива.

– Мне пора идти, но знай, Акива, что учиться никогда не

поздно. Мудрецы говорят, что мы должны учиться всегда, до

самой старости.

Они давно попрощались, но Акива продолжал думать о Ра-

хель и о словах, сказанных ею в его адрес.

Ежедневно Рахель приходила к реке, и они подолгу обща-

лись и очень подружились. Акива еще никогда не был таким

счастливым: он мог общаться с самой милой и самой лучшей

девушкой!

Акива и в этот шаббат направился в дом старого Шэтии,

чтобы провести праздничный день с ним и его супругой.

В доме Шэтии позвякивала посуда, это госпожа Охелия

убирала со стола после шаббатной трапезы. Шэтия, встрево-

женный молчанием Акивы, спросил:

– Почему ты такой молчаливый сегодня, Акива? Что слу-

чилось?

Акива не ответил.

– Акива, мои глаза еще не обманывают меня. Расскажи же,

что случилось.

– Я расскажу, только выслушай меня, господин, и не сер-

дись. Мы с Рахель очень сблизились в последнее время. Мы

видимся практически каждый день и подолгу беседуем. Ска-

жи, есть ли у меня хоть крупица надежды стать мужем Рахель,

дочери Кальбы Савуа?

– Не послушался ты моего совета, не держался от нее по-

дальше, – грустно произнес Шэтия. – Теперь жди беды. Аки-

ва, прошу как старший, забудь о ней, пока не поздно. Так будет

лучше для тебя и для нее. Найди другую женщину, достойную

тебя, и создай семью, зачем ты мучаешь и себя, и молодую де-

вушку? Возможно, ты ошибаешься и принял ее беседы за осо-

бое внимание.

– Господин Шэтия, я уверен, это нечто большее, чем про-

сто беседа. За всю мою жизнь со мной еще никогда такого не

случалось. Я не могу забыть о ней ни на минуту, я везде ищу

ее, в каждом звуке пытаюсь услышать ее голос, – объяснял

Акива.

– Кальба Савуа выгонит тебя из имения тотчас, как узнает

о твоих чувствах, и ты снова будешь скитаться по Иудее в по-

исках заработка, – увещевал подопечного Шэтия.

– Пусть, мне ничего не страшно. Я хочу быть с ней вме-

сте, и пусть он выгонит меня, я не могу без нее жить, – твер-

дил свое Акива.

«Разговоры бесполезны», – подумал господин Шэтия и тя-

жело вздохнул.

– Господин Шэтия, ты думаешь, я не понимаю, что она для

меня несбыточная мечта и мы никогда не сможем быть вме-

сте? Я все прекрасно понимаю, я даже не вижу дна той пропа-

сти, которая разделяет нас. Я знаю, что шанс быть нам вместе

один на миллион. Да, шанс один на миллион, но он все-таки

есть, – продолжал Акива.

– Раз ты все сам прекрасно понимаешь, то зачем продол-

жаешь видеться с ней?

– Я пытался прислушаться к твоему совету, но ничего не

могу с собой поделать, это сильнее меня. Я не могу описать,

что она для меня значит. Я никогда раньше ничего подобно-

го не испытывал, до встречи с ней я ненавидел эту жизнь и

все на свете. Пускай у нас ничего не получится, но я мечтаю

только об одном – чтобы это длилось как можно дольше, так

как даже за минуту, проведенную с ней, я готов отдать свою

жизнь. Я прожил серую жизнь, но теперь мне будет хоть что

вспомнить перед смертью, будет хоть какое-то светлое воспо-

минание в моей жизни, – грустно произнес Акива.