Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

– Мама, ты знаешь, о чем я мечтаю?

– О чем? – с трудом проговорила Лея, она не хо-

тела, чтобы Хелен видела ее слезы.

– Чтобы папа и Моника поскорее приехали

к нам, и мы снова зажили все вместе, как раньше.

К тебе снова вернется твоя улыбка, ты станешь бу-

дить нас по утрам, и мы с Моникой пойдем в школу.

Папа отправится на работу, а ты дома будешь готовить

для нас обед и ужин. А вечером мы все вместе будем

ужинать. Папа, как всегда, будет рассказывать смеш-

ные истории, а мы – громко смеяться.

Лея еще больше расстроилась. Хелен тем време-

нем продолжала:

– После ужина, когда ты будешь мыть посуду,

мы с Моникой станем тебе помогать. А потом, закон-

чив уборку и сделав школьные уроки, мы все вместе

пойдем в салон и, обнявшись на диване, станем смо-

треть, как папа рисует новую картину. Мама, знаешь,

что я решила?

Не дожидаясь ответа Леи, Хелен продолжала:

– Я больше никогда не буду ябедничать и жало-

ваться на Монику, даже если она не прекратит меня

обижать. Только бы увидеть их поскорее…

Слезы лились рекой по щекам Леи, и она еле успе-

вала их вытирать, чтобы они не капнули на лицо Хе-

лен. Дочь продолжала рассказывать:

– Поэтому вначале сна мне было весело. Весело

оттого, что мы снова вместе. Я увидела, как папа, ты,

Моника и я сидели на горе, а потом полетели. Но ког-

да ты начала отставать и падать, то мне стало очень

страшно: появилось такое ощущение, что я теряю

тебя. Я начала плакать во сне: ты же знаешь, что ты

для меня дороже всего на свете, – плача и сильно об-

нимая маму, говорила Хелен. – Мама, я так сильно

тебя люблю, что даже не представляю, как смогу про-

жить даже день без тебя. Когда ты рядом, мне никто

не нужен, конечно, кроме папы и Моники. Мам, я могу

тебя кое о чем попросить?

– О чем? – тихо сказала Лея.

– Пожалуйста, не оставляй меня никогда. Я тебя

очень прошу.

– Конечно, не оставлю. Ты же смысл всей моей

жизни, та, ради которой я живу… – продолжая погла-

живать голову Хелен, произнесла Лея.

– Спасибо, мама.

Лея посмотрела по сторонам и, украдкой вытирая

слезы, сказала.

– Пойду наберу на палубе воды, чтобы мы могли

умыться, а потом отправимся в столовую завтракать.

Уже без десяти десять, мы и так опоздали почти на час.

– Мама, возьми меня с собой. Не оставляй меня

одну, пожалуйста.

– Зачем тебе подниматься по этим лестницам?

Я наполню ведерко и совсем скоро вернусь.

Выйдя из каюты с маленьким ведерком в руках,

Лея поднялась на верхнюю палубу. Вдруг раздался

сильный взрыв, и Лея упала. Она не могла поднять-

ся, взрыв оглушил ее, ноги не слушались, а губы про-

должали чуть слышно шептать: «Хелен, Хелен …».

Через несколько секунд она потеряла сознание.

Одиннадцатая глава

Понедельник

Утром Джули разбудил телефонный звонок с ресепшен.

Вчера она попросила служащих отеля позвонить по-

раньше. Выглянув в окно, актриса ахнула от восхи-

щения. Вид изумительный: море уходило за горизонт,

а вода переливалась цветами восходящего солнца.

Хаим, как и было условлено, в назначенное вре-

мя появился в лобби отеля. Как только мисс Уотсон

спустилась, они сели в машину и отправились в сто-

рону Хайфы. По дороге мужчина много рассказы-

вал об истории государства и удивился, когда узнал,

что актриса посещает Израиль впервые. Оставив ма-

шину неподалеку от старого кладбища близ Хайфы,

они прошли внутрь. Увидев человека в кипе, по всей

видимости, кладбищенского рабочего, Хаим подо-

шел к нему и спросил, где похоронена девочка. Мо-

лодой человек ничего не смог ответить, он оказался

глухонемым. Тогда детектив написал на бумаге имя,

фамилию и год смерти девочки, и парень жестом по-

манил их за собой. Через несколько минут он привел

их к тому самому месту. Джули попросила, чтобы ее

на время оставили одну. Детектив послушно отошел

в сторону, и парень сделал то же самое. Представив

все те страдания, что выпали на долю этой семьи,

Джули расплакалась.

Молодой человек, стоявший около Хаима, пока-

чивался, и его губы беззвучно что-то шептали – ско-

рее всего, поминальную молитву. Джули тоже что-то

произнесла над могилой – не молитвы, а просто сло-

ва, легшие на душу. Положив, как того требует обычай,

маленький камешек на могилу девочки, она присоеди-

нилась к Хаиму и глухонемому молодому человеку.