Артем Полярин - В зоне листопада

Полный, хитро улыбнувшись, произнес:

– Попробуйте обратную связь. Это подделать невозможно.

– Вы предлагаете нарушить инструкции?

Никон понял – эти двое не собираются давить иначе, кроме как через убеждение и логику.

– Я не предлагаю вам играть с графиками. Просто проверьте, что они Ваши, и мы сможем направить беседу в более продуктивное русло. Мы тоже на работе. Нам тоже все это не приносит радости. Давайте будем друг к другу добрее.

Никон уставился на график адреналина. Сосредоточился. Попробовал опустить его вниз. Линия упорно не поддавалась. Тонкая змея застыла на показателе немного выше среднего. Никону показалось – он не соответствует действительности. Чувствовал он себя, как после хорошей драки или бегства. Сердце билось учащенно, меха легких приходилось сдерживать. Осознав, что происходит, испугался еще больше. График остался на месте. Похолодел. Сконцентрировал внимание на пульсе. Аналогичный эффект.

Сомнения в том, что удостоверения подлинные, растаяли. Распознавание удостоверений многочисленных должностей Мнемонета входило в программу подготовки. Требование не ставить в известность регионального координатора тоже оказалось вполне правомерным. Никон был уверен – ребята действительно из СБ. Такие вполне могут получить доступ к анамнезу и пользоваться показателями как детектором лжи. Там даже специальный экспертный модуль есть, который показывает, что хозяин коина говорит неправду. Не все, правда, ему доверяют. Хороший специалист будет смотреть на кривые сам.

Никон попробовал еще раз. Когнитивный диссонанс ввел его в ступор. Смех полного разорвал пелену:

– Ну что там. Понравилось инструкцию нарушать?!

Хоровод из обрывков мыслей и догадок кружился вокруг головы, не давая сосредоточиться и принять решение.

– Хорошо, – протянул Никон, с трудом отрывая взгляд от застывшей змейки. – Теперь я вам верю.

Передал планшет высокому.

– Вот и замечательно. Перенесите, пожалуйста, три консультации на вечер и мы поговорим с вами в спокойной обстановке.

Никон, неуверенными от дрожи движениями, выполнил требование и уставился на собеседника.

– Вы сообщали Эдуарду координаты следователя Сергея Петровича?

Никон, в очередной раз, поругав себя за то, что идет на поводу у фанатиков и наркоманов, ответил коротко:

– Нет.

Высокий еще внимательнее уставился на планшет. Толстый уставился на Никона.

– Вы уверены? Может быть, повторить вопрос?

– Я не сообщал Эдуарду координаты следователя.

– Вы рассказывали ему об известных Вам подробностях дела?

– Не рассказывал.

Толстый глянул на долговязого, тот отрицательно покачал головой.

– О чем вы говорили на последней консультации?

– О том, что некоторые люди воспринимают наше общество не как большой организм, а как экосистему, в которой надо конкурировать и выживать.

– Вы говорили об этом с Эдуардом?

– Да.

– Вы знакомы с его анамнезом?

– Да.

– Вы знаете, что он высококвалифицированный вор? Что на его совести как минимум одна крупная и очень сложная кража?

– В анамнезе об этом написано мало.

– Теперь Вы знаете больше.

– Спасибо.

– Итак, давайте еще раз. Что вы сообщили Эдуарду?

– Мы говорили о месте человека в обществе. Я сообщил ему, что в идеале человек должен чувствовать себя как часть большого организма, а не как отдельный организм, выживающий в экосистеме.

– Он согласился с этим?

– Он согласен, но утверждает, что этот идеал недостижим и в реальности все наоборот.

– Что еще?

– Все.

– Вы говорите правду?

– А Вы не видите?

Никон махнул головой в сторону долговязого с планшетом. Гости переглянулись. Полный извинился за срыв графика. Обнадежил, что беседа не завершена и может продолжиться в более подходящей обстановке. Сдержанно попрощавшись, оставили хозяина кабинета размышлять об ужасном порядке, происходящем в Мнемонете в последнее время.

Глава 26.

Осенний вечер выдался, на удивление, тихим и теплым. Видать, перед наползающими заморозками или слякотью, природа решила подарить пару приятных деньков. Никон, без вдохновения отбатрачив положенное время, брел домой с мыслями о сытном ужине и мягкой подушке. В последнее время только это и наполняло его жизнь хоть какой-то радостью. Другие радости и надежды, вместе с незыблемым, как казалось, порядком Мнемонета, рассыпались словно высохшие песочные замки под напором порывистых ветров. Знакомый голосок, раздавшийся из-за спины, прошил током: