Евгений Чепкасов - Триада

– Задание такое, – сказала Светлана Алексеевна. – Вот тебе фломастер, вот тебе картонки. Нарисуй, пожалуйста, на трех картонках улыбку, слезы и вопросительный знак. На первой картонке – улыбку. Так… На второй – слезы…

Нарисовав улыбающиеся губы и отложив картонную карточку, Женя задумался.

– Ну, что же ты? Рисуй слезы!

– А как?

– Нарисовал две капли – вот тебе и слезы.

– Но это может быть дождь, – возразил мальчик и вопросительно глянул на практикантку.

Та озадаченно улыбнулась, помолчала и предложила:

– Тогда глаз и каплю нарисуй.

– Думал, – отозвался Женя. – Глазные капли получатся.

– Слушай, умник, рисуй две капли – и всё. Будем считать, что это слезы. Всё равно ведь понарошку.

– Ну, если понарошку, то ладно, – согласился умник и, нарисовав слезы и вопросительный знак, замер в ожидании.

– Объясняю правила игры. Нужно будет рассортировать предметы и вещества, которые вы видите на столе. Если полезное, то ставите карточку с улыбкой, если вредное для здоровья, то слезы ставите, если это Таинственный Незнакомец, как в сказке, то знак вопроса. Не галдите! Все смогут поучаствовать. Подходим по двое, начиная с первой парты первого ряда, смотрим на предмет или вещество, по порядку, начиная слева, и определяем, какую карточку ставить… Женя рисует карточку – и молчит! Понял, Женя? Когда твой сосед по парте подойдет, тогда и ты говорить будешь.

«По двое подходить – это она хорошо придумала, – отметила Лидия Михайловна. – И совещательность будет, и рассмотрят как следует. Ни толкотни, ни базара. Молодец, девочка!»

Но в процессе игры всё пошло не очень-то гладко: между однопартийцами, то бишь сидящими за одной партой, зачастую разгорались нешуточные споры о том, какую карточку ставить. После того, как на примере флакона с прозрачной жидкостью детям было показано, что там может быть всё что угодно, хоть яд, первоклашки стали с опаской смотреть на самые обычные вещества. О сахаре-рафинаде, например, было высказано предположение, что это динамит, а на коробке написали «Сахар» для маскировки; а уж о соли и говорить нечего: мало ли что туда могли насыпать – вдруг мышьяк какой-нибудь.

– Мышьяк в солонке! – воскликнула Светлана Алексеевна с негодованием. – Да вы лизните, если сомневаетесь!

– Лизнешь – а потом ноги протянешь, – рассудительно молвил Саша.

– А мне мама говорила, что соль вредно есть, – добавил Женя, ибо была его очередь.

– А если вы так хотите улыбку поставить… – лукаво присовокупил Саша, доканывая несчастную практикантку, – съешьте хоть ложечку соли. И попробуйте улыбнуться.

Когда возле всех веществ и предметов были расставлены карточки, измученная Светлана Алексеевна высказалась:

– Что ж, Таинственных Незнакомцев на столе оказалось гораздо больше, чем я думала. Это неплохо: осторожность никогда не бывает лишней. Только у взрослых не забудьте спросить, что это за Незнакомцы, а когда вам объяснят – верьте взрослым. Я – взрослая. Я говорю, что это – рафинад, сахар такой, а не динамит. Поняли? Всё, урок окончен.

– Не переживайте, – утешала ее на перемене Лидия Михайловна. – Они не со зла, просто у них свежий взгляд. Такое бывает, что дети оказываются умнее методистов. Значит, надо усовершенствовать методику…

– Но как он меня с ложечкой соли – а?! – воскликнула Света и рассмеялась. – Вот ведь гад!

А гад по имени Саша беседовал тем временем с Женей, и разговор у них был не из простых.

* * *

– Так почти обо всем на свете можно сказать, – продолжал Саша. – Кругом Таинственные Незнакомцы! Что же нам, стоять и дрожать, пока взрослых нет?

– Стоять и думать, – ответил Женя. – Надо попытаться разгадать этих Незнакомцев. Трогать или в рот совать не надо – надо просто думать. А потом спросить у взрослых – угадал или нет. Это мозги развивает.

– Тогда всю жизнь простоишь. Станешь очень умным, а ходить разучишься. Как тот взрослый дядя на коляске, помнишь?

– Помню. Ну, тогда ходить надо и смотреть. Ходишь, смотришь, думаешь, потом спрашиваешь, если взрослый встретится.

Они сидели на высоком белом подоконнике, не без труда взобравшись туда по батарее парового отопления. Мимо с визгом и криками бегали другие первоклашки: то от одной стены рекреации до другой, наперегонки, то просто друг за другом. Две белобантые девочки, с обожанием взглядывая одна на другую и держась за ручки, молча прогуливались в средоточии всеобщей беготни, а бегуны старательно огибали их и, судя по всему, включили эту тихоходную помеху в свою суматошную игру.