Денис Воронин - Кровь как лимонад

— Все не так просто. Он и не знает, что торчит… Слушай. Деду Стасу было восемнадцать, когда его призвали в армию. Под Ржевом попал в окружение. Когда они с остатками части вышли к своим, его отправили в штрафбат. Провоевал там полтора года, потом вернулся в регулярные части. Служил в разведке, больше шестидесяти раз ходил за линию фронта. С Красной армией дошел до Берлина. После Победы работал на заводе. Здоровья ему хватало — у него было три жены, а водки выпил он столько, что, наверное, в ней смогла бы уйти на перископную глубину подводная лодка… Вот и ешь после этого отруби и овсянку, — усмехнулся Жека. — В общем, вышел на пенсию, жил в коммуналке на Старо-Петергофском, ходил на футбол на «Петротрест» и играл во дворе в шахматы. Помню, мы с ним постоянно гуляли в Летнем саду и на Петропавловке. Пока лет пять назад ни пришел Альцгеймер, взял его за руку и повел за собой. Дед понемногу перестал узнавать нас с матерью, когда она еще его навещала. Сейчас живет в Москве и носа сюда не кажет, — Жека помолчал и продолжил. — А пока она устраивала свою личную жизнь, дед как овощ сидел у окна, из которого виден маленький кусок двора. Не ел по несколько дней — забывал. Соседки, спасибо, кормили. Полгода назад у него появились боли. Диагностировали рак поджелудочной. Из больницы отправили домой. Обезболивающие, которые врачи прописали в рецепте, не помогали. Я приходил, а он смотрел на меня слезящимися глазами. Иногда, в совсем уж плохие дни, от боли узнавал меня. Просил, чтобы я задушил его, — Жека посмотрел на девушку. — Подушкой… В общем, я нанял круглосуточных сиделок из студенток Первого Меда, живущих в общаге. Обходятся они не то, что бы сильно уж дорого. Стал привозить героин, чтобы они кололи его деду Стасу. «Хмурый», если не знаешь — в разы более сильное обезболивающее, чем тот же морфий. Ну, а то, что подсел старик на наркоту — так долгая и счастливая жизнь у него позади. Хоть умрет, не мучаясь… А в этот раз, говорят, копы перехватили партию, и знакомые барыги оказались пустыми. Один из них дал этот адрес, — Жека поежился, вспоминая цыгана с обрезом. — Вот и все… Ты собралась уходить? Подбросить тебя до метро?

Настя положила свою ладонь ему на руку. Она была холодной как сухой лед.

— Наверное, надо завезти твоему деду лекарство? — спросила она. — Тогда поехали.

Жека припарковался у арки, через которую можно было попасть в колодец внутреннего двора.

— Подождешь? Я скоро. Смотри, — он указал на здание на другой стороне проспекта. — В этом доме была «Республика ШКИД». Настоящая. Тебе что больше нравилось — книга или фильм?

Неловкость между ними ушла, напряжение опало как пена в бокале отстоявшегося пива, и всю дорогу они разговаривали о чем-то.

— Фильм, — ответила Настя.

— «Бабка, штаны давай! В город опаздываем!» — вспомнил Жека.

— «Громоносцев, завтракать будешь в ужин» — это про меня. Умираю от голода.

— Сейчас зарулим в одно местечко неподалеку. С хорошей кухней. Только закончу со всем этим… Десять минут, пожалуйста, подожди. Не умирай пока от голода и холода.

В подъезде он притормозил и, наверное, в сотый раз за день набрал номер Аббаса. Все то же — абонент вне зоны действия сети.

Открыв своим ключом дверь в коммуналку на три семьи, Жека почти наощупь прошел по коридору, где, как он помнил, всегда была перегоревшая лампочка. Завернул в комнату, где стоял тяжелый микс запахов гаснущего человека и женского парфюма. Дед — тот скелет, что от него остался — лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене. Спал. Из кресла у окна навстречу Жеке поднялась фигура.

— Женя?

— Да, Лена, я.

Жека подошел к молоденькой студентке-медичке, чья смена была сегодня. Они поздоровались.

— Как дед? — спросил Жека.

Лена, на столике рядом с которой лежал «планшет», виновато взглянула на Жеку.

— Не очень хорошо, — ответила она.

— Понятно, — кивнул Жека. — Откуда будет хорошо, если метастазы по всему телу… Возьми, — он протянул Лене чеки героина, который достал из носка еще на лестничной клетке. — Кол и по необходимости, да чего я тебя учу, сама знаешь… Вот деньги за предыдущие смены.

— Спасибо.

— Тебе спасибо… А эти деньги передашь… Кто тебя сменяет? Аня? Вот ей и отдашь.

— Света жаловалась, когда я ее сменяла, что Станислав Ильич ее… Мне неудобно говорить… За задницу схватил…

— Скажи, чтобы в следующий раз одевалась на дежурство нормально, а не как медсестра из порнухи. Я тут как-то приехал… Мама дорогая! Юбки считай, что нет, декольте охренительное. У меня у самого встал… Хотя, может, это у нее такой метод — пробуждать тягу к жизни у больных. Вот и сработало.