Александр Гордеев - Не бойся тёмного сна

О том, что окно открылось, можно было догадаться по

легкому порыву воздуха, по вдруг зашумевшей листве

деревьев. И Нефедов невольно ушел в наблюдение. Окно

находилось на уровне шестого-седьмого этажа.

Разноформенные жилища, созданные, казалось, тысячами

разных архитекторов, стояли в беспорядке, и без всяких

автомобилей. Там были редкие деревья, кусты и много

короткой травы. Людей, одетых легко, цветасто и

полупрозрачно было не много. Нефедов не успел их

толком разглядеть, как его внимание отвлекла старая белая

лошадь, которая вышла на лужайку перед домом и стала

щипать траву. Василий Семенович сделал усилие, чтобы

обойтись без восклицаний.

– А что это за город? – спросил он.

– Тот, в котором вы жили…

– Не велико ли совпадение? – подозрительно спросил

Нефедов. – Если восстановление произошло впервые в

14

истории, то почему ваша лаборатория находится именно в

моем городе?

– Нам пришлось считаться со структурой пространства,

– объяснил старший. – Пространство – это единственная

координата, оставшаяся для вас неизменной. В дальнейшей

работе по восстановлению это будет не так важно, но в

первый раз мы стремились к абсолютной чистоте

15

эксперимента. Институт восстановления начали строить

лишь после того, как был определен кандидат на

воскрешение. Понятно, что был выбран именно этот

город.

Василий Семенович вернулся к кровати, как к родному

островку и сел.

– Можно мне побыть одному? – попросил он. – Я хочу

придти в себя.

Когда они вышли, Нефедов еще раз внимательно

осмотрелся вокруг. Было ли это именно той палатой, куда

его привезли? Помнится, еще по дороге в «скорой» ему

сделали какой-то укол, потому что он задыхался и здесь он

сразу попросил поставить кровать ближе к окну, к свежему

воздуху. И когда один из санитаров взялся за верхнюю

никелированную трубку кровати, то она вылетела из

гнезда. Помнится санитар, еще матюгнулся в полголоса на

больничное оборудование и, забыв о больном, начал с

таким остервенением вколачивать ладонью трубку на

место, что кровать просто загудела… Вспомнив это,

Нефедов вскочил, дернул за спинку, и трубка осталась в

руках. Некоторое время он стоял в оцепенении. И эта

конкретика: прохлада металла, на котором оставались и тут

же гасли влажные следы от пальцев, обломанный край

тумбочки о который, видимо, открывали бутылки с

минералкой и лимонадом, неприятный больничный запах –

его потрясла. Да как возможно все это так ясно видеть,

слышать, ощущать, но быть в другом времени?! Как

уразуметь, что на этой самой кровати ты лежал два с

лишним тысячелетия назад и на ней же умер? Так просто

не бывает. Нефедов вставил трубку на место, ощупал себя,

задрал широкую штанину пижамных брюк и,

вывернувшись, заглянул себе под коленку, помня «тайную»

родинку, которую вполне можно было упустить при

восстановлении. Но родинка оказалась на месте. Василия

Семеновича удивило другое: что же, выходит, он проверяет

16

достоверность самого себя? С ума сойти! Да, конечно, это

он сам и есть: так ясно и отчетливо он уже давно себя не

ощущал. О бодрости тела и говорить нечего. Звуки он

слышал без всякого тумана, а видел… И другое потрясение

– да он же без очков! Проверяя это, Нефедов даже

приложил ладони к глазам. Странно, что и само ощущение

глаз, кожи оказалось более тугим что ли… Да что тут ему

осмысливать, если пока у него лишь одни вопросы…

– Вот именно, – сказал с порога старший

восстановитель, – задайте сначала нам свои вопросы.

– Какие вопросы?! – изумился Нефедов.

– Те, которые вы хотите задать.

– Откуда вы знаете чтоя хочу?

– Мы телепатически следим за вашими мыслями.

Нефедов плюхнулся в скрипнувшую сетку. Да ведь они

следят не только за мыслями, они вообще видят каждое его

движение. Ну и концерт он им устроил с этой трубкой и с

хитроумным вывертом для осмотра собственной ноги.

– А какое у вас право?! – возмутился он.

– Признаться, никакого. Конечно, телепатия

безнравственна и возможна лишь в исключительных

случаях, но между нами и вами-фантомом, каковым вы

были еще до сегодняшнего утра, эта связь была

необходимой. Мы просто еще не отключились. Но, может