Александра Воронкова - Сомниум

Правда, это было давно… я больше им не являюсь. Когда-то в детстве я побывал на заводе по производству деталей для проактивных сидений (космическая промышленность использует непрограммируемое сырье). Я стоял возле конвейерной ленты и смотрел на стройную шеренгу винтиков. Они складывались перед глазами в сплошную блестящую линию. Вдруг мелькнуло что-то оранжевое, и в этот же момент лента остановилась. К ней подплыл робот-кладовщик. Он протянул светящуюся ладонь и, ловко подцепив странную деталь синими люминесцентными пальцами, сжал ее, как букашку. Когда робот расцепил стальные пальцы – там ничего не оказалось.

– Что с ней было не так? – спросил я удивленно.

– Ржавчина, – ответил тот и поплыл по воздуху вдоль ленты.

Бывает так, что вроде бы ты такой же как другие, из плоти и крови, и способности у тебя есть, чтобы приносить пользу. Но какой-то деффект сводит все к нулю. Ты и хочешь жить, как все, но не выходит у тебя следовать заведенным правилам. Позже я осознал, что в каком-то смысле похож на тот ржавый винтик.

Хотя… какое это имеет значение теперь?..

Ни черта не имеет…

Как же все-таки приятно ощущать свободу, вдыхать ее полной грудью вместе с воздухом, когда все, что терзало душу на протяжении долгого времени, вдруг перестает существовать. Ветер с силой дул в лицо, морской солью оседая на коже. Видимость значительно ухудшилась, и я начал щуриться. Высокие валуны дымились морской пеной, рассеивавшейся в воздухе. Я погрузился в бесноватую мглу и как будто на время забыл о ненавистном чувстве тревоги, которое постылым червяком вечно корчилось в моем сознании.

Когда я был на полпути от дома, шторм разошелся еще сильнее. Облизывая губы, я ощущал на языке соль – это ветер приносил ее с океана. Тело трясло от холода, я двигался вперед, обхватив себя руками и слегка наклонившись, чтобы защитить лицо от ветра и проливного дождя. С каждым шагом боль в ноге усиливалась. Я начал хромать – вот ведь размазня!

Наше поселение находилось на другой стороне реки, чье устье покрывали мангровые заросли. Я пробирался по искусственной древесной переправе, со всех сторон меня хлестали мокрые ветки. Сегодня я облажался по полной, оставив в хижине свой чертов нож, и теперь приходилось разводить ветки руками вместо того, чтобы прорубать себе путь. В ненастную погоду мангры выглядят зловеще. Я невольно усмехнулся. Огромные дугообразные корни, будто армия скелетов, марширующих по болоту, торчали из-под воды.

Примерно через час ходьбы я взобрался на вершину холма, откуда открывался вид на скалистые горы. Их синие хребты, окутанные дымкой, возвышались над густыми зелеными джунглями. Вдалеке у подножия гор за серой пеленой скрывалось наше поселение. Ветер приносил оттуда тревожные голоса людей. Я тут же подумал, что нашим тростниковым постройкам грядет очередное испытание на прочность – они ведь сделаны не из Массалис.

Там, где кончались горы, горизонт заслоняла стена-валидатор. Мне нравится, когда идет дождь. В такую погоду черно-белый электронный шум почти не виден на фоне пасмурного ландшафта. Свинцовое небо то и дело освещалось ярким электрическим заревом. Ветер дул в спину, приходилось напрягать мышцы ног, чтобы кубарем не скатиться вниз. Я остановился, с трудом удерживаясь на месте, и, подняв лицо к небу, закричал что есть мочи. Дождь полил мне в рот и глаза. Мне хотелось, чтобы гроза заполнила все вокруг своим рокотом, а капли дождя чтоб сильнее хлестали по коже. Только когда все бушует, я обретаю покой в душе, только так утоляю свою жажду свободы. Я сплюнул и начал спускаться по склону.

Все в нашем мире подчиняется Системе. Все жители планеты являются ее пользователями, а каждый пользователь обязан следовать своей программе. Как ни пытался, я так и не смог научиться этого делать… Сколько себя помню, я никогда не вписывался в общие правила и существовал как компьютерный баг в системе под названием общество.

Я хакер.

Меня зовут Аэр. Так я был зарегистрирован в кибер-тюрьме. Каждый заключенный получает новое имя по названию вредоносной программы, которую он создал. Все данные о прежней личности преступника удаляются из Системы, и единственной памятью о нем остается короткое слово в базе компьютерных вирусов. Правительство строго наказывает за кибер-преступления – оно отключает преступников от Системы. Прошло уже одиннадцать лет, как с моей руки был снят браслет-Персонализатор. Правда, здесь, в этой глуши, в нем нет необходимости.