Александра Воронкова - Сомниум

– Вы прибыли, – сообщил виртуальный помощник.

Глава 3. Новичок

Треугольные хижины уходили вереницей вдаль. Большинство из них мы отстроили совсем недавно. Во время урагана уцелели только те, что находились в небольшой впадине. Эти постройки заваливались набок и были значительно повреждены водой. Их ветхие тростниковые стены разбухли, а в нескольких местах совсем прогнили.

На двух старых, заброшенных хижинах, будто сросшихся друг с другом у основания, поселилась вечнозеленая жимолость. Листья с желтыми прожилками вились по стенам, опутывая строения кудрявым коконом. Кустарник покрывали крупные цветы – одни цвета лимона, а другие, постарше, были ярко-медовыми. Цветы испускали приятный легкий аромат, и все вокруг: и воздух, и небо, и горы позади, – казалось, утопало в оранжево-кремовом сонном закате.

Мы сидели в тени деревьев на раскаленной земле. Солнце уже собиралось свалиться за горизонт, оставались считанные минуты до прихода темноты. Это лучшее время суток. Цикады трещали все громче, готовясь вскоре уступить очередь сверчкам.

Я потянулся за следующей устрицей, но мои пальцы нащупали пустое дно корзины. Сложно выразить словами силу взметнувшейся в тот момент досады в моей груди. Свежие устрицы оказались удивительно вкусными и, разойдясь по рукам, были съедены вмиг. Я понял, что снова отправлюсь спать полуголодным, это уже вошло у меня в привычку.

– Давай, давай, давай, – вполголоса шептал Иннермост, подначивая белого хохлатого попугая.

Взъерошенный самец неуверенно топтался на ветке, а самка смело шла в наступление, рывками подскакивая к нему и пытаясь ударить клювом.

– Держи дистанцию, – протянул Энди.

– Смелее! – выкрикнул Иннермост.

Самка снова подскакивала к взъерошенному попугаю и долбила его по носу клювом.

– Так ты пойдешь в атаку или нет? – в нетерпении воскликнул я.

Самец иногда взлетал, неуклюже растопырив крылья, но тут же возвращался на прежнее место и снова начинал семенить.

– Так держать! – смеялся Эрроу, поддерживая отважную самку.

Она совсем затравила хохлатого, и он уже снова собирался раскрыть свои крылья.

– Эх, ну куда же ты, болван? – махнул рукой Иннермост вслед улетавшему белому попугаю.

Вдруг Энди достал из своей сумки длинное зеленое перо и, ехидно посмотрев на нас, попытался воткнуть его в свои волосы.

Раздались смешки.

– Где ты это откопал? – спросил рыжий, давясь от смеха.

– Где надо, там и откопал, а вам не дам! – ответил старый чудак, вставив перо так, что теперь оно свисало набок из его длинной шевелюры.

– Постой, дай взглянуть, – сказал Эрроу, вставая с земли.

Он направился к Энди. Тот, нахмурив лоб, слегка отстранился от него, но позволил парню потрогать хрупкую конструкцию на своей голове.

– Это очень похоже на перо из хвоста птицы Квезаль. Я видел тропических птиц в Доме Культуры как раз незадолго до того, как меня посадили.

– И что с того? – сердито хмыкнул Энди.

Эрроу с минуту теребил перо между пальцами, потом, выпустив его, молча отправился на свое место.

– Эта птица неспособна жить в неволе. Если посадить ее в клетку, она погибнет, – сказал он печальным голосом, когда снова уселся рядом со мной.

– Ей тут, наверное, неплохо живется, она ведь не знает, что это территория тюрьмы, – усмехнулся Иннермост, запустив конопатую руку в рыжие волосы.

Эрроу уткнулся подбородком в согнутые колени.

– Сегодня ровно год, как я в Эль-Пасо. Мне кажется, я никогда не смогу привыкнуть, я хочу на свободу, – вдруг произнес он.

«Ну и слюнтяй! Опять жалуется», – подумал я и предложил:

– Может, отпразднуем?

– К чему ты это сказал? – спросил он зло, повернувшись ко мне вполоборота.

– Так… А что еще сказать? – пожал я плечами.

– С тобой невозможно говорить о прошлом! Ты всегда уходишь от темы, – предъявил он мне с досадой.

– Не вижу никакой необходимости вспоминать прошлое.

– Но почему? – удивился он. – Ты ведешь себя так, будто и на воле не жил никогда, а родился здесь, в тюрьме!

– Аэр тут с детства живет, – посмеиваясь, вмешался рыжий. – Что ты от него хочешь?

У меня прилила кровь к щекам, и я вскочил на ноги. Стать посмешищем у всех на языках! Ну уж нет!

– Эрроу, ты жалкий трус, – сказал я со злостью, пытаясь овладеть ситуацией и отвести разговор от собственной персоны. Я стоял перед ним, а он продолжал сидеть на земле. – Ходишь тут со своей тоской в глазах, будто тебе делать больше нечего! Да всех тут тошнит от тебя! Просто никто не говорит тебе в лицо! – меня понесло, и я себя уже не контролировал. – Да если бы я тебя не тащил на себе, ты бы давно тут загнулся!