Игорь Ягупов - Обманувший дьявола

Андрей в душе вздрогнул. Ему ужасно не хотелось рассказывать своей новой знакомой о странных событиях последних дней. Да и как можно было это рассказывать, не сойдя за сумасшедшего? Хотя, может, он и вправду сумасшедший? Тем более не надо рассказывать. Но не мог же он вообще отмолчаться?

– Моя бабушка, – начал Андрей, тщательно подбирая слова, – перед смертью все время вспоминала об этом Прове. Рассказывала о нем. Человек он был, скажем так, неординарный.

Он замолчал, не зная, стоит ли дальше распространяться насчет треклятого Прова. Всякий раз при упоминании одного только имени своего предка он чувствовал, как сзади, с кладбища налетает очередной порыв ледяного ветра. Как будто дыхание покойника. И здесь, на пустынной проселочной дороге он понимал свою полную беззащитность против тех сил, которые загнали его сюда.

– Неординарный? – переспросила Аня, явно требуя дальнейших объяснений.

– Угу, – кивнул Андрей.

Он не хотел обижать девушку, поэтому решил рассказать ей правду, избегая, конечно, всего, что могло бы выдать его шизофрению.

– Этот самый Пров, – продолжил он, – по крайней мере, так говорила мне бабушка незадолго до смерти, был однодворцем. Это не барин, но и не крепостной.

– Я знаю, – кивнула Аня.

– И он сделал что-то такое, что продал себя в рабство, – закончил Андрей. – Что – я не знаю. Бабушка или не хотела говорить, или сама не знала. В общем, продал душу барину и стал крепостным.

Аня понимающе закивала. Наверное, она ждала другой истории. Может быть, про сундуки с золотыми червонцами, зарытыми в могиле предка. Или что-то в этом роде. Андрей вновь почувствовал себя виноватым.

– В общем, меня заинтересовала история семьи, – как будто извиняясь перед собеседницей, развел он руками.

– Угу, теперь понятно, – опять закивала девушка.

Нет, подобная история явно не была достойной платой с его стороны за ту помощь, которую она ему оказала, проводив на кладбище и бродя там с ним между могил. И тут Андрея осенило, как отблагодарить девушку за ее старания.

– Вам же завтра в город надо ехать? – спросил он.

– Утром, первым автобусом, – подтвердила его спутница.

– Так я могу подвезти вас сейчас, на машине.

– Неудобно, – покачала головой Аня.

– Ничего неудобного, – возразил Андрей. – Я буду рад. Довезем прямо до дома.

После не очень уверенных отнекиваний девушка сдалась.

– Но мне надо взять сумку, – сказала она.

– Нет проблем. Я буду ждать в машине. Вон там, – Андрей махнул рукой в сторону маячившей в конце улицы (он и не заметил, как они вернулись обратно к тому месту, где встретились) машины. – Шофер почему-то боится заезжать в село.

– Завязнет, – со знанием дела подтвердила Аня.

– Завязнет, – согласился Андрей.

Он уже хотел направиться к машине, но девушка стала настаивать, чтобы он зашел к ней пообедать. Андрею опять не хотелось есть. Мучавшая его все последние дни тошнота вконец его измотала. И появившееся было чувство голода окончательно испарилось. Тем более не хотелось ему заходить в чужой дом, знакомиться с родителями девушки и вообще вести себя так, точно он приехал сюда всерьез и надолго. К чему все это? Лишние хлопоты. Он вполне мог бы подождать ее в машине. Но Аня не сдавалась.

– Мне неудобно оставлять шофера одного голодным, – выложил Андрей последний аргумент.

– Мы и его пригласим, – развеяла надежды Андрея на спокойный отъезд из села Аня.

Однако Виктор от предложения наотрез отказался. Он сказал, что уже перекусил тем, что собрала ему в дорогу жена, и не хочет оставлять машину без присмотра.

– Село же все-таки, – фыркнула Аня, – не Чикаго. Что ж вы так боитесь?

– Того и боюсь, что не Чикаго. Сам из такого же села, – огрызнулся таксист, но, вспомнив, по-видимому, о щедрости оплаты его труда Андреем, тут же приветливо осклабился и добавил: – Да вы, Андрей, обедайте, обедайте. Не беспокойтесь и не торопитесь. Зачем же на голодный желудок еще два часа трястись обратно?

Предательство шофера лишило Андрея последних аргументов. Чертыхаясь про себя и стараясь при этом выглядеть довольным, он поплелся вслед за Аней.

Андрей ел медленно, через силу пропихивая в горло ложку за ложкой густого деревенского супа. Он изо всех сил сдерживал рвотные позывы. Во-первых, даже намек на его тошноту за столом был бы крайне неуместен. А во-вторых, в данном конкретном случае это выглядело бы особенно оскорбительным. Потому что суп был действительно вкусным. И только болезнь и нервная усталость последней недели мешали Андрею получать от еды удовольствие.