Татьяна Купер - РУССКАЯ ЖЕНА

Только отчаяние убитой горем матери могло подсказать ей такое черствое и по своей сути жестокое решение. Решение всех ее проблем с сыном было более чем очевидным, это решение сидело прямо перед ней – в виде тихой, невинной внучки, которая так всем напоминала свою мать… Эту девочку легко поставить на колени, ею легко манипулировать. Пришла ее очередьпринять эстафету своей матери, которую так все ненавидели. В этот момент женщина, которая пыталась заменить мне мать, вдруг отреклась от этой роли навсегда, отправив меня на мучительное заклание. В ее глазах, несколько минут сыновней благодарности с лихвой окупало любое жертвоприношение.

Итак, после нескольких лет затишья началась новая война – на этот раз против меня. Мама, представлявшая бывший оппозиционный лагерь, давно сложила оружие и жила своей жизнью. Ей и в голову не приходило, что настанет день, когда ее дочери придется расплачиваться за все её грехи и ошибки, и она ничего не предпримет, чтобы уберечь или защитить меня. Вместо этого она будет злорадно повторять: «Надеюсь, ты убедилась, что это за люди. Теперь ты понимаешь, как я с ними намучалась?».

После двух кругов Ада – Ненужностии Вины, мне предстояла новая война и новый круг испытаний. Но на этот раз война была только моей – я была маленьким одиноким воином, безоружным оловянным солдатиком, сражавшимся в долгой тени своей матери! И эту войну я сокрушительно проиграла…

Глава 3. Стыд

Какая упорная повторяемость линий судьбы! Мои мама и бабушка потеряли своих отцов в возрасте 7-8 лет. Мой отец не умер, но мне тоже было суждено его потерять, когда мне исполнилось семь лет. Он уехал и оставил меня в этой ненавистной коммунальной квартире с двумя женщинами, которые были непримиримыми врагами и совершенно неподходящими воспитателями. Теперь он стал навещающим отцом, и приезжал к нам пару раз в год. Обычно это были командировки или отпуск, когда он оставался на пару дней, чтобы потом ухать в Крым.

Я не помню день, когда папа переехал в Москву. Моя память не сохранила воспоминаний, как будто это было чем-то обычным и незначительным, не вызвавшим даже поверхностных эмоций. Я бы наверняка заметила, если бы родители вынесли мою раскладушку – по крайней мере, она выполняла для меня какую-то важную функцию! Но я не заметила, как уехал мой папа… Возможно, это было истинным отражением наших отношений, и поэтому мы не могли потерять то, что никогда не имели.

Он уехал в Москву, женился на москвичке, переводчице французского языка, Ирине, и у них родилась девочка Ксюша. Постепенно папины книги начали публиковать, и его жизнь стала налаживаться. Он даже пригласил нас с бабушкой на целое лето к себе в Москву, а затем повез меня в Крым, взяв путевки в Дом Творчества Писателей в Коктебеле. Это был мой первый и единственный отпуск с отцом. Мне было одиннадцать лет, и я была переполнена тихой радостью – ведь я ехала с папой на море! Наверно, бабушка с рождения привила мне эту гордость – какой у меня умный и талантливый папа, настоящий писатель!

Мы провели в Коктебеле целый месяц, наслаждаясь теплым морем, ярким крымским солнцем и солёным воздухом. Я отъедалась в столовой Дома Творчества писателей – еду можно было заказывать по меню, как в ресторане, и подавали такие вкусные вещи, что просто объедение! В перерыве между завтраком и обедом мы лежали на горячей гальке пляжа, плавали в тёплом, бирюзового цвета море, или прогуливались по набережной до возвышающейся над Коктебелем горы Карадаг. По дороге папа рассказывал мне всевозможные истории из книг или увиденных фильмов, и я могла его слушать часами, как завороженная. После обеда я играла с детьми на тенистых аллеях между домиками, или наблюдала, как отец играет в бильярд с отдыхающими. Вечером, как правило, мы ходили в летний кинотеатр при Доме творчества, где всегда крутили самые интересные фильмы. Я была в совершенном восторге оттого, что мы вместе – только вдвоем. Ведь он был единственным членом семьи, к которому я еще не испытывала чувства ненависти или разочарования…

Неожиданно в один из дней в Доме Творчества появилась мама – по совершенной случайности она отдыхала в соседнем пансионате. Я скорее удивилась, чем обрадовалась её появлению, как будто меня навестила обыкновенная соседка. Поболтав с ней немного, я убежала играть с детьми и тут же забыла о ней, – для меня больше ничего не существовало, кроме папы и моря. Родители больше не спорили и вели себя довольно цивилизованно.