Александр Харыбин - Пятый всадник

Черт, все-таки я тоже падок на атрибуты красивой жизни. Ну, да. Падкий. Интересно, сколько же он стоит? Лимона полтора, наверное? Если его продать, то на эти деньги можно найти хорошего частного детектива. И еще останется на работы по энергетическому эффекту. И тут я почувствовал, что не продам Лексус. Разве, что, если буду помирать с голоду. Пару месяцев как-нибудь перебьюсь на накоплениях, а там опять работа начнется. Ничего, наверстаю. Тем временем, пауза явно затягивалась. Рожин пристально смотрел на меня, ожидая ответа.

– Да, идет, – поспешил согласиться, опасаясь, что он может передумать, или просто подумает, что я решил заняться выкручиванием рук, пользуясь его тяжелым положением и набивая себе цену.

– Отлично. Считаю, что договорились.

Мне показалось, что Рожин обрадовался не меньше меня. Похоже, это не экспромт, а продуманная домашняя заготовка. Дорого, однако же, я стою в его представлении. А вот интересно, если бы подобные условия предложил сегодня утром Денис, вместо того, чтобы плести свои интриги? Я бы согласился? На миг представил себя в этой ситуации, и понял, что нет. Сразу бы своего согласия не дал. Однако, задумался бы.

– Короче, смотри, – между тем продолжал Рожин, – машину и ключи я оставляю. Документы пока забираю – они будут нужны, чтобы доверенность на тебя сделать. Завтра сделаю, приедешь ко мне и все заберешь. На какой срок делать?

И тут до меня дошло, что доверенность будет на мой липовый паспорт, не могу же я сейчас сказать Рожину, что скрываюсь под чужой фамилией. А вот водительское удостоверение-то у меня настоящее. И как же я тогда смогу пользоваться его Лексусом? Спасительная идея пришла вовремя – надо будет сделать доверенность от имени тезки на меня настоящего. Но Рожин был не в курсе моего двойного документооборота. Доверенность мне обязательно нужна была с правом передоверия. Я поспешил уточнить этот вопрос.

– Хорошо. Срок какой? Год, три?

– Давайте три. На всякий случай.

– Ты смотри – давай быстрее или переоформляй на себя, или продавай. Мне на фиг не надо, чтобы ко мне штрафы твои приходили. Понял?

Я согласно кивнул. Рожин вызвал такси по телефону, затем стал собираться, вышел в прихожую, уже в дверях, вспомнив, спросил мои паспортные данные и переписал их себе в блокнот.

– Лехус перед подъездом, – сказал он, обернувшись, когда я уже начал закрывать входную дверь.

Я вернулся на кухню и сел на стул. В пакете еще оставалась одна бутылка пива. Я открыл ее и отхлебнул. Посидел, ожидая почувствовать бурную радость от осознания себя обладателем крутой тачки. Радость, конечно, была, но не такая огромная, как можно было ожидать. Девяносто процентов мужчин на моем месте прыгали бы сейчас от счастья, звонили друзьям и знакомым, чтобы подчеркнуто равнодушным тоном, как бы между делом, сообщить: «да, вот, сегодня по случаю Лексус прикупил». Только мне, по большому счету, и звонить-то некому.

Я не чувствовал себя на седьмом небе от счастья, но желание прямо сейчас покататься на новой машине, хотя бы по Островку, возникло. Перебороть его стоило довольно больших усилий. Без документов, после пива. Хотя вероятность нарваться на ДПС здесь у нас была весьма мала, позволить себе так рисковать я не мог.

Покататься удалось на следующий день, когда взял у Рожина документы на машину и доверенность. Часа два просто ездил по Москве, гордо посматривая по сторонам. Интересно, окружающие водители действительно бросали на меня завистливые взгляды, или мне это только казалось? Так или иначе, но, к своему стыду, пришлось признаться себе, что это нравилось. Слабое существо, все-таки, человек. Ну, и я не исключение.

Впереди меня ждал отпуск. Небольшая передышка перед новым витком событий.

15

Первое время от безделья я сходил с ума.

Просыпался и шарил рукой по кровати рядом с собой. Мне снилось, что Машуня была рядом, но я просыпался и не находил её. Иногда доводил себя до того, без конца вспоминая её голос, смех, запах, что начинал слышать и чувствовать свою жену наяву. Я понимал, что в моем бредовом состоянии виновато вынужденное безделье. С этим нужно было что-то делать. Я придумал схему, которой наверняка пользуется множество психологов, о которых не знаю и к которым никогда не ходил. Каждый раз, когда в моей голове всплывала боль от воспоминаний, заставлял себя что-то делать. Начинал читать или ходил купаться. Через пару недель справился. Горе пошло на убыль.

Каждый день ходил на пляж. Загорал, плавал. Раз в неделю работал в библиотеке – просматривал литературу по полиуретановым материалам в расчете на продолжение моей работы у Рожина. Не забывал и об энергетическом эффекте, хотя по этому направлению публикаций нашлось немного.