Александр Харыбин - Пятый всадник

А мысли все были только об одном – что теперь делать? Если сейчас просто сбежать, то труп все равно рано или поздно обнаружат, снимут отпечатки пальцев, найдут свидетелей, видевших меня с ним, и все. Лет десять, а то и пятнадцать мне впаяют со спокойной совестью. Значит, надо избавляться от главной улики – трупа. Наверное, проще всего было бы сделать пожар. Барак старый, перекрытия деревянные – полыхнет моментально. Ни одной целой деревяшки не окажется. Вряд ли, найдя обгорелый скелет, станут докапываться до истинной причины смерти местного алкаша и бывшего зека, явно асоциального элемента. Сгорел – и дело с концом. Но представил себе это дело и сразу понял – нет, не смогу я этого сделать. Не смогу оставить без жилья кучу народа. А если, не дай Бог, сгорит еще кто. Зачем мне такая жизнь, чтобы до конца дней совесть мучила? Так что этот вариант отпал, едва появившись.

Чей-то ехидный голос внутри меня ласково осведомился, как же я такой правильный, собираюсь поднять на воздух отделение милиции вместе с содержимым.

Но там совсем по-другому. Там не люди, а убийцы и оборотни в погонах. Даже если среди них и найдется парочка людей, не замешанных лично в преступлениях, все равно они в курсе – чем занимаются их сослуживцы. А если знают и молчат, и продолжают служить с теми под одной крышей, значит, соучастники.

Господи! Что же делать? Я лихорадочно пытался придумать способ избавиться от тела, как вдруг, словно гром среди ясного неба, в гробовой тишине квартиры раздалась популярная блатная песенка. «Владимирский централ, ветер северный» – надрывался печальный хриплый бас.

От неожиданности чуть не упал со стула. Потом дошло, что это такой звонок. Мобильник звонил, не переставая. Звук раздавался из комнаты с трупом, и в этом была какая-то мистика. На цыпочках подошел к двери в комнату. Да, так и есть – звонит там. Открыть дверь и сделать шаг вовнутрь казалось невыполнимой задачей. Наконец, собравшись с духом, я сделал это. Так и есть: телефон громко и злобно вопил, подпрыгивая на столе. Захотелось его заткнуть, но вовремя решил, что благоразумнее будет дождаться, пока перестанет сам. Песенка заглохла на полуслове. Странно. Очень уж долго ждали на другом конце линии. А вдруг это кто-то из местных? По телефону не получилось, так пешком придут. Мысль о том, что сюда в любой момент могут наведаться друзья только что убитого местного бандюка, которые вряд ли поверят, что я «случайно мимо проходил», заставила похолодеть. Ведь в комнате горит свет, значит, понятно, что дома кто-то должен быть. Только сейчас до меня дошло, что квартира на первом этаже. Хорошо хоть занавески плотные, а то все происходящее было бы, как в аквариуме.

Выключил свет.

Что ж, лучше поздно, чем никогда. Может, звонили не местные. А даже, если и местные, то могли не видеть, что окно светится.

Зажег фонарик и подошел к столу, избегая смотреть на покойника. Отыскал среди лежащей на столе посуды телефон и выключил его. Теперь, если его друзья и придут сюда и наберут его номер, стоя за дверью, то из квартиры уже не будет доноситься звонок. Но, все-таки, очень хотелось надеяться, что никаких гостей не будет. Пошел на кухню, чтобы не находиться рядом с мертвецом. Хотелось просто спокойно посидеть с полчаса.

Спокойно посидеть не дали. Не прошло и десяти минут, как раздался стук в дверь квартиры. Медленно, больше всего на свете боясь задеть в темноте за что-либо, прокрался в прихожую и, затаив дыхание, прислушался. За дверью стояла тишина. Совершенно точно на той стороне слушали, пытаясь понять, что происходит в квартире. Может быть, даже приложив ухо к двери. Я уже устал не дышать, но боялся, что тяжелое дыхание обнаружит меня. Больше всего интересовало то, когда именно они стали слушать – после того, как постучали, или до. Особого шума я, конечно, не издавал, пока сидел на кухне, но кто его знает. Мог кашлянуть нечаянно, например. Как же здорово, что я успел выключить телефон. Ведь наверняка сейчас пытаются ему дозвониться. Интересно, сколько их там за дверью? Тезка обмолвился, что должны прийти гости, обмывать гонорар.

Нетрудно себе представить, какого рода гостей мог ждать мой новый знакомец. Эти при малейшем подозрении на что-то неладное могут и дверь вышибить. А если увидят меня рядом с трупом – устроят суд Линча. Можно не сомневаться. Но подойти вплотную и послушать не решился, так же, как и покинуть прихожую. Не знаю, сколько я так стоял в неудобной позе, не шевелясь, но мне показалось, что прошла вечность. Наконец, за дверью послышался сначала шорох, а затем приглушенные голоса. Ушли? Как можно медленнее переступая ногами, подкрался к двери и приложил ухо к замочной скважине. Прислушавшись, понял, что на лестнице продолжают находиться люди. Вполголоса они обсуждали факт отсутствия своего товарища. Имя его они не упоминали, всегда используя кличку – «Волын». Из разговора я понял, что за дверью стоят трое, и они очень недовольны отсутствием их друга, который кому-то из них должен денег. Эти друзья еще не менее получаса сидели на лестнице, пока, в конце концов, им это не надоело, и они не покинули подъезд. От долгого нахождения в неудобной позе у меня затекли ноги, поэтому, услышав удаляющиеся шаги и хлопнувшую дверь, я испытал ни с чем не сравнимое облегчение.