Александр Харыбин - Пятый всадник

– Что-то случилось?

Он оторвал на мгновенье взгляд от дороги в мою сторону.

– Случилось? Можно сказать и так, – и, помолчав еще несколько секунд, добавил, – я просил тебя в разговоре с Командором быть предельно осторожным и обдумывать каждое слово?

– Ну, так я и обдумывал.

– А зачем ты ему сказал, что на основе твоего эффекта можно сделать ядерную бомбу? Кто тебя тянул за язык? А теперь вот начались проблемы.

– Но я же так и сказал, что это нереально. А что за проблемы?

– Нет, ты сказал как раз, что бомбу сделать можно, если увеличить энергию импульса тока в тысячу раз. Да еще и обещал подумать над этим.

Да, в тот момент мне на самом деле казалось, что это невозможно. Но сейчас, после того сна про автобус со странными пассажирами, мое мнение изменилось на прямо противоположное. Лучше насчет этого держать язык за зубами – не та ситуация.

– Ни один настоящий ученый никогда не должен говорить слово «невозможно». Весь вопрос в условиях. В данном случае условия практически невыполнимы.

Метнув на меня гневный взгляд, Профессор резко оборвал меня.

– Ученые тихо сидят в своих институтах и переливают всякую фигню из одной колбы в другую, а ты, когда вступил в тайное общество, перестал быть просто ученым. Ты понял это? А член тайного общества должен десять раз подумать, прежде чем что-то сказать. Ладно, – вдруг сменил он тон на примирительный, – чего теперь толку говорить. Короче, наше высшее руководство решило поставить все на эту карту. Подключаются очень серьезные силы и средства. Навербовали специалистов – физиков, атомщиков. Непонятно, как все это успели-то за неделю. Возможно, они и раньше выполняли кое-какие работы для Организации, просто сейчас их перебросили на это направление.

Он замолчал. Я тоже переваривал услышанное. Мелькнула мысль, что эти самые специалисты давно уже консультировали Командора по моим исследованиям. Похоже, что именно им он передавал мои отчеты. Тогда его поразительная осведомленность становится понятна. Профессор вел машину быстро. Пейзажи сменялись за окном один за другим, приближая нас к Москве.

Размышления вызывали неприятную раздвоенность. С одной стороны, возможность дальнейшей серьезной работы над бомбой меня вдохновляла. Но я чувствовал, что все это очень не по душе Профессору. Истинная причина его недовольства мне не была ясна до конца. Чего здесь больше – принципиального неприятия ядерной бомбы или же просто боязни потерять контроль надо мной? Но фраза о том, что к делу подключены посторонние специалисты, оставила весьма неприятный осадок. Это может означать, что меня самого вполне могут отодвинуть от моего же открытия.

Я уже проходил что-то подобное за пару лет до прекращения моей работы в академической науке. Тогда меня отправили на несколько месяцев поработать на химфак МГУ над одной интересной темой, по результатам которой предполагалось выпустить статью. Еще одна статья мне, как молодому специалисту, была бы совсем не лишней, и я с энтузиазмом принялся за работу.

Сначала обнаружилось, что метод измерения был никуда не годным, и мне пришлось разработать совершенно новый принцип. После двух недель мучений я понял, что не годится также и методика подготовки образцов. Пришлось изобретать еще и новую методику. В конце концов, стали получаться весьма интересные результаты. Тупиковой, как считалось раньше, темой сразу заинтересовались большие дяди и тети с докторскими званиями. До того я работал один. Пару раз в неделю ко мне подходила тетка-куратор с кафедры и со скучающим видом выслушивала мои повествования о ходе работ. Потом же ситуация кардинальным образом поменялась. Я получил двух помощников – местных аспирантов, а совещания по ходу работ, на которых всегда присутствовала пара профессоров, стали проводиться каждое утро прямо в кабинете заведующего кафедрой.

Но недолго, как говорится, музыка играла – через пару месяцев я был отозван обратно в свой институт. Официально названной причиной была крайняя необходимость активизации замороженных на время моего отсутствия работ по основной теме. Ну, надо, так надо. Тем более, что основные результаты для статьи были уже получены, а место среди авторов мне было, вроде как, гарантировано.

Время шло, и моя ударная и плодотворная работа на химфаке стала потихоньку забываться. И какое чувство мне пришлось испытать, когда через год, проводя поиск в сети по близкому запросу, наткнулся на статью в неплохом западном журнале, где описывались эксперименты, которые я проводил, и мною же полученные результаты. Авторами были мои два помощника-аспиранта, два сотрудника-кандидата и профессор – заведующий кафедрой. Меня в этом списке не было.