Глеб Васильев - Стакан

– Эй, любезные метроградушки, подайте-ка к нам на помост вон того уродливого придурка с перевернутой рюмкой на голове и бабенку с осколками, что возле него жмется, – Трехручка ткнул пальцем в Халфмуна с Селией, и метроградцы проворно вытолкнули их на сцену.

– Ты что творишь? – Полулунок не мог поверить в реальность происходящего.

– Я люблю тебя, – Селия бросилась к Трехручке и сгребла его в объятья.

– Оттащите ее! И урода тоже попридержите, – взвизгнул Трехручка. Клопидор Борщик щелкнул пальцами, и четверо его подручных схватили Халфмуна и Селию.

– Так вот, история, значит, – Трехручка поправил клипперс, покосившийся из-за страстного нападения девушки. – Родился я в лучшем городишке на земле – в чудненьком Экстраполисе. Были у меня проблемки мелкие, пришлось Экстраполис быстренько покинуть, что очень печально. Потом я, как водится, много страдал, терпел всякое, обманывали меня на каждом шагу. Но этому всему пришел конец. Выгляжу я теперь супер, мега и ультра. Правда, Клопидорушка? В таком виде я вернусь в любименький Экстраполис, и ни одна ядерная дрянь рта не посмеет раскрыть, потому как я нынче красавчик из красавчиков, и все двери передо мной должны открываться на раз. Конечно, меня не узнают, но это-то как раз и хорошо, потому как нечего старье ворошить.

– Ооочень необычная история. Я полностью заинтригован, мой загадочный сердцеед, – протянул Борщик.

– Ах, да, чуть не забыл самое интересненькое рассказать. За то, что я весь из себя стильный, модный и упакованный, большущие спасибочки вот этим двум УРОДАМ. Как только я продал их в цирк уродов, мои мечтули сбылись – и приоделся на отличненько, и стаканчик наполировал, и от лишних ручек на нем избавился, а в качестве подарочка мне еще и мордочку напомадили.

– Трехручка, как ты мог? – воскликнул Халфмун.

– Ты, Халфмунчик, забывчивый, а я все отличненько помню – особенно, как вы с Бальтазарчиком меня надули. Говорил же тебе, лопушок, что один бой я могу проиграть, но война-то за мной будет.

– Браво, Трехстримегистратис, – зааплодировал Клопидор. – Двойная сдача уродов редко кому удается. Поистине, у тебя талант быть модным. А вы, УРОДЫ дня, расскажете, что толкнуло вас в пучину беспросветного неряшества и бездуховной серой внешности?

– Предательство товарища, – сквозь зубы процедил Полулунок.

– Люблю-люблю-люблю, – как в бреду, повторяла Селия.

– Надо же, даже главные УРОДЫ сегодня полны тайн и недосказанности. Сюрприз на сюрпризе, просто фестиваль сюрпризов. Продолжим же чествовать нашего миленького МОДА, а УРОДАМ, как я понял, пора на работку. Цирк уродов без УРОДОВ, что Метроград без МОДОВ, – Борщик рассмеялся и кивнул своим подручным. Те, не произнеся ни слова, унесли Халфмуна с Селией за кулисы и запихнули их в большой деревянный ящик.

– Люблю-люблю-люблю… э… а почему здесь темно и так тесно? Где мы?

– В коробке, отправляемся в цирк уродов.

– ЧТО?!

– Долго рассказывать. Трехручка нас предал и продал. Теперь мы цирковые уроды.

– Ты кого уродкой назвал, прыщ гнойный? Сам ты урод.

– Да, и я тоже.

– Ты вообще собираешься меня отсюда спасать или нет?

– Как раз сейчас я обдумываю план спасения. Если ты немного помолчишь, то, быть может, что-нибудь и придумаю.

– Сам замолкни. Все равно я с тобой не разговариваю.

Дно ящика откинулось, и пленники вывалились из него на устланный толстым слоем опилок пол. Оглядевшись, Халфмун увидел, что они с Селией находятся посреди арены, окруженной решеткой, а из зрительского зала на них пристально смотрит сотня хмурых метроградцев.

– Уважаемая публика! Цирк Таракаши Студня с гордостью представляет двух главных УРОДОВ Метрограда! – раздался раскатистый голос из-под купола цирка.

– Что ты собираешься делать? – прошептала Селия, затравлено озираясь.

– Пока что ничего, – Халфмун уселся на опилки, обхватил руками колени и опустил на них голову.

– А мне что делать?

– Присаживайся рядом, отдохни, – к удивлению Полулунка, Селия последовала его совету. Стоило девушке сесть, как она расплакалась. Халфмун обнял Селию, и та в ответ обвила руками шею юноши, спрятав влажное от слез лицо на его груди.

– Что-то они совсем не смешные, – послышался голос из зрительского зала.

– Они даже не уродливые, – добавил другой голос. – Обычные неряхи.

– У них и руки с ногами на месте, – крикнул третий.

– Надувательство! Таракаша Студень нас дурачит! Сам смотри на таких уродов, Студень! Это не цирк уродов, а уродский цирк! Верни деньги, Таракаша! Разнесем тут все! Разломаем! Сожжем! – гул голосов быстро нарастал и в считанные секунды превратился в рокот. Вскоре послышался треск и грохот – разозлившиеся зрители принялись отрывать сиденья от деревянных лавок и швырять их в решетку, огораживающую арену.