Глеб Васильев - Стакан

В тот же день, когда Халфмун узнал о том, что он ущербен, Уния получила от Иеремии особенно сильный удар в живот. Девочке показалось, что вместе с воздухом из нее вылетела жизнь, и ни вздохнуть, ни вернуть жизнь уже невозможно. «Если ты сдохнешь, знаешь, кто будет в этом виноват? Халфмун Полулунок и его проклятые старики» – произнес Вертопрах, стоя над корчащейся на полу Унией.

Кое-как восстановив дыхание, Уния пришла к матери и, не дожидаясь утешений и поцелуев, спросила: «Кто такой Халфмун Полулунок? Почему он такой злой? Зачем он хочет, чтобы мне было плохо?». Марьяна улыбнулась и ласково обняла дочь, заставив ее боль исчезнуть: «Хорошие вопросы, Уния. Только, чтобы узнать ответы, тебе стоит задать их самому Халфмуну». Марьяна объяснила Унии, как найти дом Полулунков, и девочка помчалась туда, несмотря на поздний час.

После разговора с отцом, Халфмун сидел на крыльце, смотрел на звездное небо и размышлял о том, что услышал. Он ругал себя за то, что спросил у Джебедаи, что значит слово «ущербный», и теперь мучился догадками.

«Ты Халфмун Полулунок?» – Халфмун оторвал взгляд от неба и увидел, что прямо перед ним стоит девочка с чашкой на голове.

«Я. Чего тебе?» – проворчал Халфмун.

«Скажи, почему ты хочешь, чтобы я сдохла?» – спросила девочка, буравя Халфмуна взглядом.

«Я тебя знать не знаю. Как я могу чего-то такого хотеть?» – удивился мальчик.

«Меня зовут Уния Небосклон. Так зачем тебе нужны мои боль и страдания?»

«Говорю же тебе, Уния, ничего мне от тебя не нужно» – мрачно ответил Халфмун.

«Тогда… тогда… почему я должна тебя ненавидеть и презирать?»

«Ну… наверное, из-за того, что я ущербный», – Халфмун вздохнул. – «И из-за этого перевернутого стакана на голове».

«Ой, какой маленький и забавный!», – Уния подошла к Халфмуну и, хихикнув, дотронулась пальцем до его головного стакана.

«Сама ты маленькая и забавная!», – Халфмун отпрянул от Унии. – «И вообще, мой папа говорит, что нельзя трогать чужие стаканы».

«А мой отец говорит, что ты хочешь, чтобы я мучилась-мучилась и потом умерла», – Уния закатила глаза и вывалила язык.

«Враки все это», – Халфмун нахмурился.

«Если мой отец ошибается, то, может быть, и твой не во всем прав», – Уния села на ступеньки крыльца рядом с Халфмуном. – «Мне вот не кажется, что ты ущербный».

«Мне тоже… Только я не знаю, что такое ущербный», – признался Халфмун.

«Это значит – щербатый, покрытый выщерблинами. А у тебя никаких выщерблин нет», – уверенно сказала Уния. От ее слов мрачное настроение Халфмуна улетучилось, ведь никаких выщерблин в себе он и сам не видел.

«Уния, тебе нравится рыбачить?» – спросил он.

«Я никогда не рыбачила. Это весело? Расскажи!»

«Еще бы! Сначала нужно проснуться рано-рано, наковырять из земли червяков, взять удочку и отправиться на берег. Потом надо насадить червяка на крючок, забросить в воду и ждать, пока какая-нибудь рыба попробует его съесть. И при этом очень важно все время повторять «ловись рыбка – не бобер, ловись рыбка – не бобер». Если это не повторять, то можно поймать бобра, а за это мужики с бобровой фермы с тебя шкуру спустят. Так папа говорит… Пойдешь завтра со мной на рыбалку?» – последнее предложение вылетело изо рта Халфмуна неожиданно для него самого. До того всеми делами он занимался либо в одиночестве, либо вместе с отцом.

«С удовольствием!» – ответила Уния. – «Только… можно я не буду ковырять червяков и насаживать их на крючок? Я их боюсь и мне их жалко».

«Сразу видно – девчонка», – рассмеялся Халфмун. – «Конечно, можно».

Утром, как договорились, Халфмун и Уния отправились рыбачить. Они не поймали ни рыбы, ни бобров, но ничуть из-за этого не расстроились. Как говорили в семье Полулунков, улова нет – и хлопот на кухне нет. Весь день дети весело болтали, рассказывая друг другу все, что только приходило им на ум. Они повторяли шутки взрослых и смеялись, даже не понимая их смысла. На ходу придумывали свои собственные остроты и смеялись, даже если те получались совсем глупыми и несмешными. Халфмуну так понравилось проводить время вместе с Унией, что он предложил ей пойти с ним на рыбалку и следующим утром, а та с радостью приняла это предложение.

Вскоре дети стали проводить вместе все свободное время. Даже в те дни, когда Халфмун помогал Джебедае на бобровой ферме, он старался выкроить хотя бы час, чтобы встретиться с Унией. А Уния, сбегая от Иеремии или получив от него затрещину, мчалась теперь не к Марьяне, а к Халфмуну. Скрыть свою дружбу от родителей дети не пытались, да и едва ли это было возможно.