Станислав Далецкий - Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

С этого дня Иван старался реже прикасаться к Маше, потому что каждое такое прикосновение вызывало желание обнять девушку, так чтобы косточки захрустели, а потом и овладеть ею по согласию: известно же, что запретный плод слаще. Именно после данного им слова, Маша стала для Ивана желанной: дружба ушла, а взамен пришла нестерпимая страсть обладания.

Маша, заметив перемену в его отношении, будто нарочно норовила прижаться к юноше плечом или бедром, провоцируя его на объятия или встав с дивана непринужденно потягивалась всем телом, будто кошка, так что ее девичья фигурка обтягивалась платьем, вызывая восстание мужского желания и тогда Иван, под каким-нибудь предлогом уходил домой, подставляя холодному зимнему ветру свое разгоряченное лицо, а дома ему снова стала сниться обнаженная Даша, выходящая из реки, но почему – то с лицом Маши и опять сон заканчивался утренним семяизвержением. И потом приходилось украдкой от тетки Марии застирывать исподнее белье, удаляя пятна от юношеского желания, самопроизвольно излившегося от приснившегося, будто наяву, обнаженного образа любимой девушки.

В учебе и встречах с Машей, незаметно наступила весна, растаяли снега, прилетели грачи, на обочинах зазеленела первая трава, ребятишки из дворов перебрались играть на улицу в бабки. Проходя мимо игроков, Иван вспомнил, как шесть лет назад он приехал к тётке Марии и тоже начал играть в бабки с соседскими мальчишками. Эти мальчишки выросли, как и он, и уже давно работали кто–где, возвращаясь усталыми после двенадцатичасового рабочего дня. Иван иногда встречал, прежних друзей, возвращаясь от Маши, здоровался и они, молча, расходились, также как разошлись их жизненные пути.

Он – сын обедневшего дворянина смог учиться, чтобы выбиться в люди, а они – дети крестьян, переселившихся из-за невыносимой нужды в город, принуждены были с малолетства зарабатывать на кусок хлеба, даже и не мечтая ни о какой учебе.

Сословное различие разделило Ивана и его друзей детства раз и навсегда: как это представлялось Ивану при таких встречах. Но впереди, грядущие годы сулили большие перемены, грозные отзвуки которых, как дальний весенний гром, доносились со всех концов Российской империи и в этот маленький уездный городок вестями о восстаниях крестьян, забастовках рабочих и смутах среди инородцев.

Учебные годы приближались к завершению, будущие выпускники повеселели, ожидая выпускных испытаний, которые проводились для проформы, поскольку учителя больше полагались на оценки учебы в течение прошедших лет, чем на знания учеников, показанные на испытаниях.

Маша, которая, как и Иван, заканчивала курс обучения, почему – то погрустнела с приходом ясных весенних дней и Иван часто ловил на себе ее вопрошающий взгляд, но не знал, как и когда объясниться ему с девушкой, которая всей душой привязалась к нему поначалу как товарищу, а затем и избраннику девичьего сердца. Памятуя о слове, данном отцу Маши, юноша ни разу, с самого Рождества, не обнял и не поцеловал девушку, которая напряженно ждала от него решительных действий и вероятно отдалась бы ему сразу и безоговорочно, скажи он лишь несколько слов любви и прижав ее к себе.

Ясный девичий взор Маши угасал по мере того как приближалось окончание учебы и скорое расставание Ивана с этим городом, о чем он говорил девушке, делясь планами на дальнейшую учебу.

Отец Маши тоже заметил смятение чувств своей дочери и однажды, оставшись наедине с юношей, посоветовал ему объясниться с дочерью пообещать что–то на будущее или же решительно растоптать девичьи мечты, сказав, что он скоро уедет навсегда.

– Поймите, Иван, ваша нерешительность лишь усугубляет страдания моей Машеньки. Она чувствует, вашу привязанность к ней, и не может понять ваше молчание, потому, что не знает о том обещании, что вы дали мне. Поговорите с Машей, и пусть будет так, как вы решите.

Дня через два после этого разговора, когда Иван гулял вместе с Машей вдоль реки, которая разлилась широким потоком, затопив почти всё Заречье, он завел трудный разговор с девушкой, об их будущем.

Был теплый весенний день, на березах проклюнулись первые, клейкие, зеленые листочки, воробьи стайками перелетали на обочину дороги, отчаянно борясь между собой за каждый найденный кусочек пищи. Вороны с карканьем обустраивали на березах свои гнезда, обветшавшие за зиму, а высоко в небе стаи перелетных птиц тянулись на север к местам обитания, когда Иван начал объяснятся с девушкой.