Дэвид Вебер - Венец рабов

- Ты думаешь, Каша справится? Я знаю, что он - твой любимчик, Кевин, но для подобного дела он жутко юн.

Кевин пожал плечами.

- "Юн" и "неумел" - разные понятия. Признаю, что паренёк до сих пор похоже нервозно относится к сексу, но во всём, что касается его профессиональных навыков… Он хорош, Элоиза. Он вдумчив, что чертовски редко встречается у оперативников, но, когда требуется, Виктор может быть настолько твёрдым и безжалостным, насколько вообще кто-либо бывает. Не забывай, насколько замечательно он справился с ситуацией на Ла Мартине, а с тех пор к его опыту добавились ещё несколько лет. Разумеется, он всё ещё юн… и что с того? Каждый боксёр "слишком юн", пока не оказывается на ринге чемпионата. Виктор готов к такому заданию. Я не могу предложить кого-либо, кто мог бы справиться лучше, а у него есть преимущество готовой легенды прикрытия.

Причарт всем весом оперлась на расставленные по столу руки. Кевин узнал характерную позу. В том, что касалось твёрдости, Элоиза сама могла дать фору кому угодно.

- Пойдёт. Остановимся на Каша. Однако!…

Теперь она грозила ему пальцем.

- Ты удостоверишься, что он понимает - и что ты сам это понимаешь, Кевин, - что мне тут не нужны сорвиголовы. Никакой бесшабашной ушеровской тактики, слышишь меня? А раз уж ты вспомнил про Ла Мартин, позволь напомнить тебе, что в тот раз тактика Каша была такой бесшабашной, что дальше, пожалуй, некуда. Я же хочу, чтобы на этот раз всё делалось по правилам.

Кевин ответил смирённой улыбкой.

Во всяком случае, он надеялся, что улыбка выглядела смирённой. Поскольку был весьма уверен, что нарушит её указание и не оставит от правил камня на камне.

- Черт подери, Джинни, - пробурчал Виктор, когда они забирались в кровать, - я не понимаю, почему ты так безразлично восприняла присутствие Антона Зилвицкого здесь, на Эревоне. Этот человек слишком уж умён. В одном его мускулистом большом пальце ноги мозгов больше, чем могло бы наскрести у себя всё местное мантикорское посольство.

Джинни пощекотала его под подбородком.

- Я не безразлична к этому факту, я просто не вижу смысла терять сон из-за чего-то, повлиять на что мы всё равно не можем, - она лениво зевнула, протянула руку и притянула его к себе. - Побеспокоиться об этом можно и завтра. Тебе нужно отдохнуть, любовничек.

- И ещё это! Как мне заснуть, если ты развалилась на мне? Да ещё и в этом… как это вообще называется? Этот носовой платок, притворяющийся ночнушкой.

- Это "тедди", - проворковала она, уткнувшись ему в грудь. - И не стоит иронизировать. Кевину оно обошлось недёшево, поскольку я купила его прямо перед вылетом в одном из самых шикарных бутиков Нового Парижа, - и радостно добавила: - Уверена, что там было как минимум два шпиона, и одному только Богу ведомо, сколько шпионских камер. Как, скорее всего, и в этой комнате. Невозможно быть слишком осторожным.

"Вряд ли, - подумал Виктор, - если вспомнить про оборудование, которое я привёз с собой. К настоящему моменту от всех имевшихся в этой комнате жучков остался только прожаренный мусор".

В подтверждение своих слов Джинни провела обнаженной и весьма хорошо сложённой ногой по его бёдрам. Которые, со вздохом отметил Виктор, прикрыты были только самой тонкой пижамой, что у него была. Другого бы Джинни ему одеть не позволила.

И всё-таки он не стал настаивать, чтобы Джинни спала на своей половине кровати. Часть его сознания, тщательно отгороженная от остальных, находила ощущение прикосновения её тела… волнующим. Но к настоящему времени он к этому привык. Они с Джинни, в конце концов, далеко не первый раз оказались в одной постели. Также не впервые на Джинни была "ночнушка" больше походящая на наряд стриптизёрши, чем на что-то ещё.

Более важным было то, что Виктор давным-давно понял, почему Джинни настаивает на продолжении этой до некоторой степени глупой практики. Да, между ними нет и не было ни романтических отношений, ни секса. Но Виктор понимал, что в каком-то своеобразном смысле стал для Джинни семьёй, которой у неё никогда за всё время взросления в рабских бараках "Рабсилы" не было. Наконец у неё появился младший брат, которого она не могла обнять весь тот долгий темный период.

Это было очень тёплой мыслью, и, не в первый раз, она придала Виктору силы и решимости. Он обхватил рукой её голову, притянул к себе и нежно поцеловал её в волосы.

Несколько минут спустя он смог отбросить свои тревоги и волнения и погрузиться в сон. Засыпая с вопросом, сможет ли когда-либо найти женщину, которая будет ему дорога так же, как Джинни.