QQy - Власть любопытства

—Доброе утро, чудесно выглядишь, — поприветствовал я ее, встретив в гостиной.

—Привет, — она обняла меня и поцеловала. — Спасибо за букет, он очень красивый!

Улыбнувшись, я похвалил себя за предусмотрительный приказ Добби установить рано утром небольшой букет из роз на ее тумбочку. Совершать романтические поступки с помощью магии было действительно не сложно.

—С Днем рожденья, Гермиона! Это еще далеко не все подарки на сегодня, — я поцеловал её в ответ.

—Ну что, идем в Хогсмид? — радостно спросил Рон, спускаясь по лестнице. Увидев то, как мы обнимаемся, он скривился и, нахмурившись, сказал:

—С Днем рожденья, Гермиона.

—Спасибо, — она мило улыбнулась и отошла от меня. — Мы с Гарри договорились сегодня прогуляться и зайти к Хагриду.

Я согласно кивнул и взял ее за талию.

—Но я хотел зайти в «Сладкое королевство» и в «Зонко», а Дин хотел запустить фейерверки, — Рон казался расстроенным.

—Мы не обязаны все время ходить вместе, сходи с Невиллом, Дином и Симусом, — предложил я.

—Пожалуй, ты прав, увидимся позже, — Рон не очень убедительно улыбнулся и пошел к выходу. Смотря в спину уходящему Рону, я думал о том, на сколько же мы с ним стали разными, и как сильно цели определяют человека.

—Пойдем, прогуляемся вокруг озера?

—Конечно, — улыбнулась она, но я заметил нервные движения пальцев по ткани мантии.

—Что-то не так? О чем ты беспокоишься? — спросил я, пока мы шли на первый этаж

—Нет, все замечательно. Просто…

—Что просто?

—Обычно родители поздравляли меня письмом, но сегодня оно не пришло. Они на конференции по стоматологии во Франции, им оттуда, наверное, сложно послать сову. Глупо, да? Они же приедут через несколько дней и тогда наверняка напишут.

—Совсем не глупо, — я прижал ее к себе. — Просто ты растешь и тебе грустно от того, что ты отдаляешься от родителей, это вполне нормально.

Она подозрительно посмотрела на меня.

—Я читаю книгу по психологии, — смутился я. — В любом случае расслабься, сегодня твой день.

—Да, ты абсолютно прав.

Беззаботно улыбаясь, мы направились к озеру и долго гуляли, радуясь последним теплым дням, наполненным осенним солнцем. Ленивое обсуждение недавно прочитанных книг подходило для нашей неспешной прогулки, как нельзя лучше. Начав, замерзать, мы зашли к Хагриду, где выпили по большой чашке травяного чая с приготовленным Добби тортом. За разговором мы не заметили, как на окрестности опустились сумерки, и отправились в Хогвартс, когда совсем стемнело.

Гермиона легко размахивала новой безразмерной сумкой, упруго шагая по начинающей желтеть траве, а я настроился на лирический лад, вдыхая прохладный ночной воздух. Душевная энергия требовала выхода, и я, рассмеявшись, подхватил Гермиону и закружил в неровном свете луны, она раскинула руки в стороны и тоже засмеялась. Я посмотрел в ее искрящиеся радостью глаза и тихо пропел запомнившиеся мне слова из недавно прочитанной книги:

Ночь — покой, жемчугами усеянный…

Ночь — для нас!

И радость сверкает, ею навеяна,

В глубине твоих глаз.

Любовь, цветами увенчана,

В наших сердцах…

Любовь, цветами увенчана,

Переполнила нас.

Только спустя час мы аккуратно пробрались в Гриффиндорскую башню, сверяясь с Картой Мародеров, чтобы уснуть в ожидании будущего.

Мы с Гермионой сидели за длинным обеденным столом из темного дерева в комнате, освещенной приглушенным светом электрических ламп. За окном царствовал оранжево-розовый, переходящий в бордовый закат. Последние солнечные лучи, прорвавшись сквозь частые серые тучи, отражались от полированной поверхности, придавая происходящему в комнате мистический оттенок. Напротив, внимательно изучая мое лицо, сидел Дамблдор. В этот раз он предпочел не проявлять свою экстравагантность и одел обычный магловский темный, пусть и несколько старомодный, костюм. Его серебристая длинная борода была сплетена в строгую косу, а вездесущие очки-половинки посажены близко к глазам. Лицо выражало крайнюю сосредоточенность и внимание.

Комната была погружена в напряженное молчание. Ко мне пришло смутно знакомое чувство, я почти видел клубящиеся волны силы, почти осязал линии вероятностей, слившихся в один бурлящий поток с множеством завихрений. Я чувствовал, что каждое слово, каждый жест имеют сейчас особое неповторимое значение, но не несут сами по себе никакого смысла. Только полная картина, составленная из маленьких неподходящих друг к другу кусочков, имела довлеющую над всем действом суть. Казалось, что мир вокруг замер в ожидании, сконцентрировавшись на тонком острие, на конце которого находился я. Было удивительно, как остальные могут не чувствовать этого давления, но ни Дамблдор, ни Гермиона не подавали виду, что происходит что-то необычное.