QQy - Власть любопытства

На наших дополнительных занятиях наконец-то произошел положительный сдвиг. После подсказки Гермионы я смог обойти маску Нила, зацепившись за неверное имя, о чем он сам нам сказал на втором занятии. Мы оба получили скупую похвалу от наших учителей и разрешение практиковаться друг с другом в том же темпе. Так же мы договорились о нескольких занятиях на зимних каникулах.

Я был почти уверен, что Дамблдору стало известно о сеансах с доктором Лектером, поскольку зелье очищения закончилось, и в последний раз я отправился к нему без дополнительных предосторожностей. Правда, пока никаких действий не последовало, поскольку Ганнибалу пришлось покинуть страну по делам, но в сентябре он обещал продолжить наши беседы. Я чувствовал, что мне еще есть, о чем с ним поговорить. Пусть я уже не испытывал приступов раздражительности и ненависти, но новый взгляд на мир подстегивал паранойю и вызывал новые вопросы.

Мир казался злым и враждебным, от каждого я ждал подвоха. Хогвартс уже не казался сказочным замком, как было когда-то. Он представлялся мне разменной монетой в политических играх, стратегическим преимуществом, которым хотят завладеть, или полем странных игр Дамблдора.

В один из дней накануне отъезда в школу я основательно проинструктировал Добби. Оказалось, что все лето он украдкой готовил еду на кухне Хогвартса, но так больше продолжаться не могло. Есть приготовленную школьными домовиками или в школьной кухне еду я считал слишком опасным. Когда я заявил, что из всех домовиков доверяю только ему, Добби выпятил грудь, умильно улыбнулся и без вопросов согласился постоянно кормить меня и Гермиону. Готовить я определил его на Тисовую улицу, мнение Дурслей меня волновало мало, к тому же их ничего не держало в этом доме, и они могли свободно уехать в любую точку земного шара. Теперь я был гораздо спокойнее, домовик сможет доставлять еду мне и Гермионе прямо в большой зал Хогвартса. Провернуть это незаметно, конечно, не получилось бы, но я был даже рад, что Дамблдор получит еще одно доказательство моего недоверия. Мне жизненно необходимо показать охлаждение наших отношений и отделить себя от образа Самого Великого Светлого Мага Современности. Безусловно, я даже не смогу увидеть всех уровней игры Дамблдора, но заявить о себе смогу, а это уже не мало. Оставалось только пережить спор с Гермионой о несчастной судьбе Добби, но, думаю, ее недавний опыт общения с распыленным в палате Мунго зельем будет хорошим аргументом, она всегда могла думать рационально.

Наступило первое сентября, все приготовления были сделаны, и я со спокойным сердцем прощался с родителями Гермионы, которые с радостью согласились нас проводить. Я с умилением наблюдал за тем, как Гермиона обнимает Гвен и что-то тихо говорит ей.

—Что ж, береги нашу Гермиону, — Джек с улыбкой пожал мне руку.

—Обязательно, но еще не факт, кто кого будет беречь.

—Пока, Гарри, обязательно ждем тебя на Рождество, — я тоже получил теплые объятия от Гвен, — нечего тебе сидеть одному в пустом замке. Рождество – семейный праздник.

—Договорились, — я широко улыбнулся. — Уже скоро поезд, нам пора.

Еще раз попрощавшись, я подхватил сундук Гермионы и направился к переходу на платформу 9 и 3/4. Подруга в последний раз улыбнулась родителям, помахала рукой, и мы оказались на платформе, окутанные клубами густого белого пара Хогвартс-экспресса. Нам как раз хватало времени, чтобы занять свободное купе до отхода поезда.

Я закинул сундук на верхнюю полку и сел около окна, представляя, как обрадуется Гермиона, когда я подарю ей на день рождения безразмерную сумку. И почему маги не пользуются ими постоянно? Они, конечно, дорогие, но очень удобные. Неужели только из-за того, что нужно обязательно знать, что было в нее положено? Или есть еще какая-то причина?

—Ты стал слишком много думать, иногда это вредно, — Гермиона прервала мои размышления поцелуем.

—Ничего не могу с собой поделать, полет мысли нельзя остановить.

Я обнял Гермиону одной рукой, откинувшись на спинку сиденья. Теплое тело девушки прижалось ко мне, и я невольно улыбнулся, надеясь, что в ближайшее время не нужно будет ничего делать, никуда идти. Да вообще, так можно хоть всю жизнь просидеть, рассеянно вырисовывая пальцем абстрактные узоры на ее бедре.

Поезд пришел в движение, и наше спокойствие было прервано открывшейся дверью. В купе ввалился Рон и, ничего вокруг не замечая, плюхнулся на противоположное от нас место. В проеме двери осталась стоять Джинни с нечитаемым выражением лица.