QQy - Власть любопытства

—Подожди, а я? — обиженно спросила Джинни.

—А ты для начала успокойся и хорошо выспись. Потом продолжай тренировки с младшими и готовься возглавить наше отделение в Хогвартсе.

Она угрюмо кивнула, а я был уверен, что Дамблдор не упустит шанса пообщаться с ней и узнать последние новости из первых рук.

Тем временем Невилл собрал возбужденных победой легионеров, и мы начали собрание. Пока Рон начинал, традиционно зачитывая статьи из Кодекса, я наблюдал за собравшимися. Многие, видимо, еще не знали о смерти соратника и находились в приподнятом настроении, нельзя его упускать.

Позволив Рону закончить, я подошел к небольшой трибуне. В зале воцарилось восхищенное молчание, подогреваемое почти незаметными ментальными касаниями. Все-таки слухи, порожденные постоянно распространяемыми брошюрами и моими нечастыми рассказами о встречах с Лордом, легли на благодатную почву дамблдорововской пропаганды. И пусть не осталось ни одного материального свидетельства моих подвигов, одна демонстрация шрама от клыка василиска много чего стоила. Теперь же, после получения наследства, можно будет использовать Омут Памяти для демонстрации немного отредактированных воспоминаний.

—Приветствую тебя, Легион! — крикнул я усиленным голосом. — Поздравляю с первой победой! Мы молодцы! Вперед, Легион! За Справедливость! Ничто не сможет нас остановить!

Я удовлетворенно улыбнулся, услышав оглушительные выкрики и аплодисменты. Дождавшись, пока все успокоятся, я продолжил, немного понизив голос:

—Несмотря на радость победы, нельзя забывать, что мы сделали только первый шаг на долгом и сложном пути. Мы находимся на войне! Мы не играем в игры! И в этот раз наш Легион уже понес первые потери.

Я сделал паузу, наблюдая, как напряжение разливается по залу. Каждый должен почувствовать эту тяжелую гнетущую атмосферу.

—Сегодня мы потеряли Раяна Одли, шестикурсника Хогвартса. У него было горячее сердце и добрая душа, он был хорошим товарищем и смелым воином. Но ему не хватило дисциплины! Запомните, на его месте мог оказаться каждый из вас!

Я сделал еще одну паузу и обвел зал взглядом, подмечая тех, кто недостаточно серьезен. Таких почти не было.

—Мы будем помнить о твоей великой жертве, Раян. И спасибо тебе за то, что показал нашу слабость. Ты мечтал о новой, светлой и доброй жизни. Мы создадим ее для всех в память о тебе! Мы не оставим твоих убийц безнаказанными! Мы пойдем вперед, чего бы это нам ни стоило! За Справедливость!

Я вскинул руку вверх, зажав кулак. Толпа передо мной повторила мой жест, не переставая скандировать. Дождавшись пока остынут самые горячие головы, я кивнул Рону, возвращая ему слово, и сел в привычное кресло у стены. Мой Главный Капеллан умело сообщил о судьбе пленных, сказал несколько заключительных слов и отпустил всех, кроме дежурных, по домам.

Мы с Гермионой уже собирались аппарировать, когда к нам подошел Рон.

—Ты правда так хорошо знал этого Раяна Одли?

Я нахмурился и тяжело вздохнул.

—Читал запись его собеседования и видел его на наших собраниях. Он не просто так был назначен патрулировать Хогсмид.

—Так ты знал его или нет? — упрямо спросил Рон.

—Это политика, Рон. Знал я его или нет, не имеет значения.

—Но… Раньше бы ты так не сказал.

—Те времена уже давно прошли. Нам уже пора, надо проследить за размещением пленников.

Мы аппарировали, оставив Рона с недоумением на лице. Хорошо, что он начал задумываться, сам или с подачи Дамблдора не так важно.

Гермиону я отправил спать, а сам спустился в подвал, чтобы проследить за поставкой человеческого материала. Фигуры, закутанные в балахоны, появлялись в приготовленных Кричером небольших клетках при помощи отдельно настроенных порталов. Завтра вечером мы обязательно выделим время на несколько экспериментов с их участием.

Рассматривая неподвижных пленников, я вновь задумался о вечерних событиях. Пожалуй, только Гермионе я готов рассказать о судьбе Беллатрикс, только она сможет понять меня. Ведь нет больше той Гермионы, что готова была часами дискутировать о нравственности и отстаивать нерушимые принципы в любой ситуации. Как не стало и того Гарри, который кидался защищать друзей по первому зову. Все стало по-другому, жизнь безвозвратно изменила тех людей, которыми мы когда-то были, сделала их лишь частью чего-то большего, безжалостного, великого и, наверное, мудрого. Вот только имеем ли мы теперь право называться людьми?