QQy - Власть любопытства

Нервная обстановка и необходимость повторить что-нибудь отвлекали от мрачных мыслей. Мешала только взволнованная толпа однокурсников, постоянно обсуждающая возможные ошибки. Я в дискуссии никакого участия не принимал и, по возможности, удерживал Гермиону. Мое спокойствие будоражило молодые неокрепшие умы, вызывая вопросы, я же только пожимал плечами и говорил: «Зачем переживать о том, что нельзя изменить?»

Экзаменационные задания не были очень сложными, поэтому я совсем не удивился, когда получил «П» по большинству предметов, только зелья, астрономия и гербология не поддались моим стараниям, напротив этих предметов в окончательном табеле стояли гордые «В». Примерно на такие оценки я и рассчитывал, так что был не особо удивлен и взбудоражен. А вот Гермиона, хмыкнув на мой флегматичный вид, гордо показала свой табель со всеми «Превосходно». Я не мог пропустить такой прекрасный повод подхватил ее и закружился. Только когда Гермиона в моих руках перестала возмущаться и покрылась смущенным румянцем, я осознал, что в данный момент мы находимся посреди Большого зала. Не особо этим смутившись, я провальсировал к выходу из зала и, опустив ее на землю, поцеловал.

Из официальных мероприятий в Хогвартсе оставался только выпускной бал, к которому мы усиленно готовились. Как и ко всему в этой жизни Гермиона подошла к подготовке очень ответственно и педантично, два раза в неделю мы разучивали несложные движения танца, путаясь в ногах и сбиваясь с ритма. Нельзя сказать, что танцевали мы отлично или даже хорошо, но с другой стороны это было совершенно не важно.

Бал перестал быть для меня просто глупым светским мероприятием, знаменующим конец обучения в Хогвартсе, когда я увидел скромно улыбающуюся Гермиону, спускающуюся по лестнице из своей спальни. Я перестал обращать внимание на кого-либо еще, кроме нее, постоянное ворчание Джинни, из-за того, что ее не пригласил никто из старшекурсников, и непрекращающиеся восхваления Роном новой парадной мантии, и косые взгляды, из-за того, что я нарушил традицию и одел на бал фрак, отошли на второй план, стали совершенно незаметным фоном. Мне захотелось рассмеяться и доказать всем и каждому, насколько я счастлив, что она моя.

Подавая руку Гермионе, я думал, что неосторожно забыл, какой она может быть красивой и ослепительной, когда этого хочет. Нежно-салатовое платье с глубоким вырезом на спине плотно облегало ее утонченное тело, волосы были вновь завиты в элегантную невысокую прическу, на лице минимальное количество косметики, как мне больше всего нравилось, и она знала это. Я улыбнулся, заметив, что она тоже не пошла на поводу у традиций, и выбрала более подходящее для танцев платье с широкой юбкой и туфли на маленьком каблуке.

Кто-то шептался у нас за спинами, бросал укоризненные, завистливые или откровенно злобные взгляды, пока мы шли к Большому залу, но я видел, что Гермиона, как и я, не замечает никого вокруг. Даже Малфой с традиционными подколками остался где-то в стороне от основного действия. Сегодняшний вечер я собирался посвятить только ей.

Вальсируя в центре зала, заполненного маленькими круглыми столиками, я не видел ничего, кроме ее счастливых глаз и теплой улыбки. В который раз я благодарил небеса, всех богов и собственную удачу за то, что мне выпало счастье найти такого близкого и родного человека.

Я сидел в удобном кожаном кресле, стоящем на некотором возвышении. Мебель, изготовленная из мягкой, но крепкой кожи всегда казалась мне удобной и приятной для размышлений. Если бы захотел, я мог бы позволить себе купить целый гарнитур кожаной мебели. Но почему именно она кажется мне такой привлекательной? Это была одна из необъяснимых привычек, которые так нервировали меня, когда я их замечал. Изучая ментальную магию, нельзя было не анализировать собственное сознание, и я привык всегда объяснять себе мотивы поступков, искать их иногда подсознательные и непонятные на первый взгляд причины. Но вот почему мне так нравились кожаные кресла, я совершенно не представлял!

—Кто ты? — в который раз торжественно начал ритуальное приветствие Помощник Главного Администратора Старший Рыцарь Легиона Справедливости Энтони Голдстейн. Его черная мантия с алыми молниями вдоль рукавов, которые имели право носить только Старшие Рыцари, Паладины и Магистры, хорошо скрывала его жилистую фигуру. Свое звание и особую привилегию приветствовать приходящих он получил за особые успехи в тренировках и помощь в организации.