Игната - Рыжая

— Давайте поскорее, — снова поторопила нас мама, хотя до отбытия поезда оставалось двадцать минут.

Конечно же, как и всегда, с нами были Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Они жили с нами весь этот месяц, и за это время я успела проникнуться к ним обоим симпатией, несмотря на то, что раньше относилась с раздражением как к мальчику, которому родители уделяют даже больше времени, чем мне, так и к Грейнджер. Сейчас настала пора держаться вместе.

Когда мы уже подошли к поезду, прощаясь с родителями, я села на корточки и погладила большую черную собаку.

— Не скучай, Сириус, — тихо сказала я ему.

— Давайте скорее, поезд вот-вот отъедет, — отвлекла меня мама. — Пора.

Я помахала родителям из окна и стала искать, в каком купе была Дафна.

— Джинни, мы с Джорджем пойдем во второе купе, не теряй нас, — окликнул меня Фред. Я остановилась:

— Ты даже не хочешь увидеть Дафну?

Но брат уже ушел.

Я слышала, что в апреле, пока я лежала в больничном крыле, у них произошла какая-то ссора, но какая, я так и не смогла узнать: Фред уходил от темы, когда я спрашивала его об этом, а Дафна хмурилась. Даже Тео говорил, что не имеет понятия об этом, хотя я была уверена, что это не так.

Вспомнив, как часто Фред сидел рядом с Гринграсс в июне прошлого года, когда она была без сознания, я поняла, что решительно ничего не знаю, что там у них за отношения, и пусть они сами друг с другом разбираются.

Как я и ожидала, моя подруга расположилась вместе со своей сестрой, Драко и Тео почти в самом хвосте вагона. Когда я зашла, они хотели меня поприветствовать, но все слова, похоже, так в них и застряли.

— Рыж... хотя, какая ты рыжая, — пораженно произнес Тео, разглядывая меня.

Неделю назад, несмотря на истерику мамы, я покрасила волосы. Когда я разгребла всё своё барахло из чемодана, часть которого лежала ещё с самого начала обучения, я нашла старую, почти пустую упаковку черной краски для волос, которую мы с Дафной использовали, чтобы я пробралась в Хогсмид под видом Паркинсон. Подумав, что неплохо бы было изменить свой имидж и, рискнув, я наложила на краску заклинание густой консистенции, и мне хватило её. Только дело оказалось в том, что за два года у краски истек срок годности, и вместо черных волос я получила темно-синие. Стоит ли говорить, что это смотрелось просто ужасно. Мама (как и все члены семьи) чуть не лишилась чувств, когда увидела сию красоту, и попробовала вывести краску магическими способами. Только тщетно. Разве что после заклинания очищения, наложенного шесть раз, синий цвет чуть-чуть поблек, уступив место нежно-лазурному.

— Мальвина, — захихикала сильно похорошевшая за это лето Астория, взмахивая волосами и смеясь в ладошку.

— Кто такая Мальвина? — заинтересовалась я, садясь на свободное место рядом с Драко. Он, не мигая, глазел на меня.

— Я ходила в прошлом году на магловедение. Стрёмный предмет, — цокнула языком Астория. — Так вот, там была тема «Магловские сказки». Представьте себе, они даже не знают про Зайчиху Шутиху, о прыгливом горшке... маглы читают сказки про гномов, которые вообще не похожи на настоящих, или про мальчика с очень длинным носом, или про великанов. Странные люди эти маглы.

— А Мальвина-то кто? — снова спросила я. — И с чего ты решила походить на магловедение?

— Мальвина это была какая-то кукла с голубыми волосами, точно уже не помню, — отмахнулась Астория. — Я поспорила с Драко на пятьдесят галеонов, что выдержу целый год этих занятий.

— Ры... не знаю, как называть тебя теперь, но скажи, зачем ты это сделала? — Тео сменил тему, показывая на мои волосы.

— Я хотела покрасить их в черный, но эти маглы даже краску для волос не могут сделать нормальной, — пожаловалась я, не желая признавать, что сама не посмотрела на срок годности.

Дафна тяжело вздохнула.

— Будем перекрашивать обратно в рыжий, потому что: во-первых, мне просто будет стыдно рядом с тобой ходить, а во-вторых, кличка Мальвина тебе не очень подходит.

— Почему? — полюбопытствовала я.

— Ты на куклу не похожа, а если верить Астории, то именно ей Мальвина и являлась, — вместо Дафны ответил Драко.

Тео заговорил о том, нашёл ли директор замену профессору ЗОТИ, и про мои волосы больше никто ничего не упоминал, разве только иногда поглядывали на них. Я хоть немного отвлеклась от мыслей о войне, которые преследовали меня всё это лето, в компании друзей. Только заметила, что глаза у Дафны стали другими — с какой-то затаенной глубокой печалью, но не сказала ничего. То, что она тогда пережила, может исправить только время.