Игната - Рыжая

А сама она поддерживала Тео в том, что скорее умрёт, чем примет метку.

— По собственному желанию?! Я легче поверила бы в то, что её держат под Империусом... — я вжалась в спинку кресла, побледнев.

Драко покачал головой и как-то неловко коснулся рукой моего плеча.

— Я разговаривал с ней. Дафна хочет спасти тебя. Только в этот раз Ледяная принцесса что-то не так рассчитала...

— Она здесь? Отведи меня к ней! — взмолилась я, в припадке эмоций схватив Драко за руку. Он вновь покачал головой.

— Я не могу, да и подумай сама... куда ты пойдешь... — я в ярости заколотила его по груди, пытаясь вырваться и убежать, понимая, что это всё абсолютно бесполезно. Но я не могла, не могла сдаться без боя и позволить вновь увести себя в подвал.

Драко не пытался дать мне отпор, а сжал так сильно, чтобы я не могла сопротивляться. Я обмякла, как тряпка, и вскоре успокоилась. Расслабилась.

— Посиди со мной. Как тогда.

Драко практически просил, а не приказывал. Я обессилено откинулась на спинку кресла. Беспомощно. Бессмысленно.

— Кофе, огневиски? — в руках Драко откуда-то возник термос (даже он был в зеленых цветах) и откупоренная бутылка.

— Смешаем.

Напиток оказался неожиданно вкусным и горьким. С привкусом богатства — дома я пробовала кофе гораздо дешевле, а о качестве редко открываемого огневиски можно и молчать. Дом...

— Ничего не известно о моей семье? — спросила я, отхлебнув коктейля из бокала. Попыталась подавить внезапно разгоревшуюся ненависть к себе: возможно, мои родители и братья в настоящей беде, а я сижу, положив голову на плечо младшего Малфоя, и тупо пью алкоголь.

— Беллатриса говорила, что написала письмо твоим родителям с твоей прядью волос. «Получите дочь обратно, если доставите нам Гарри Поттера». То же получил и Ксенофилиус Лавгуд.

Представляю, что почувствовала мама. Она всегда любила и гордилась Поттером, стала ему фактически матерью. А что я? Да мама всё лето запрещала мне пользоваться совой, потому что думала, что я буду через неё сообщаться с Пожирателями смерти, какими она считала моих друзей. Мама, впрочем, не так далеко и ушла от правды. И вот перед ней поставили выбор: Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, истинный гриффиндорец, несколько раз спасавший жизни членам нашей семьи, сирота... и дочь-слизеринка, с её сомнительными друзьями, открыто плюющая на традиции семьи и отдаляющаяся от матери с каждым летом.

А папа, братья? Пошли бы они на то, чтобы предать Гарри Поттера и вызволить меня из плена? Одно дело — Ксенофилиус Лавгуд, который встречался с Гарри всего раз, понятное дело, что он при любой возможности доставит его к Пожирателям смерти, ради Луны... но моя семья, фактически, приютившая Гарри...

— Они что-нибудь ответили? — спросила я, очнувшись от размышлений.

— Нет. Ни слова.

Наверное, это лучше всего. Чем меньше они будут вмешиваться, тем больше вероятность, что останутся целы. Пусть хотя бы семья останется в безопасности, а дальше я что-нибудь придумаю.

— Если ты не примешь метку, Беллатриса использует Империус, и ты пойдешь убивать свою семью и всех маглорожденных. Понимаешь это?

Олливандер был прав. Если Пожиратели возжелали меня видеть в их рядах, то помешать им может лишь мое самоубийство. Но убив себя, я больше не принесу никому никакой пользы. Хотя и вреда — тоже.

Не озвучив эти тревожные мысли, я кивнула.

— Понимаю. Я приму метку при первой попавшейся возможности, — мне стало тошно от слов, которые я сказала. — Я помню, что при Империусе ты способен на что угодно.

Драко тоже помнил, я чувствовала. Его холодный взгляд, чуть расплавленный огневиски, скользнул по моим волосам. Бледной ладонью осторожно провел по ним.

— Драко. Зачем ты стер мои воспоминания о тебе? И зачем вновь вернул? — вопрос, терзающий меня слишком долго. Я не понимаю, что нас с ним связывает теперь . Я видела, что между нами происходило в тех воспоминаниях. Отчасти вспоминала, но до сих пор не понимаю, почему. И тем более не осознаю, почему моя голова лежит на его плече, одна рука — на бокале с гравировкой герба Малфоев, а другая обвивает шею Драко.

— Мне показалось это правильным. Я был опасен для тебя.

— А сейчас?

— А сейчас скорее ты для меня опасна.

Волшебная палочка Драко давно позабытой игрушкой лежала на журнальном столике, а сам он сонно обмяк в кресле, дыша обжигающим дыханием мне в шею, чуть обнимая меня. Я легко могла бы поднять палочку за мгновение, оглушить Драко и сбежать — но зачем? Зачем убегать в страшное пропащее будущее, когда можно оттягивать момент настоящего, спрятавшись в теплом кресле, наслаждаясь свинцом в голове, приправленном кофеином? Чувствуя дыхание Драко, вновь узнавая его? Что-то новое колыхнулось во мне, когда я посмотрела, как контрастируют наши волосы — пепельно-белые и огненно-рыжие. Что-то забытое. Лед и пламя. Все новое — хорошо забытое старое.