АК-65 - Сфера

— Телохранители не пускали, упёрлись, а время было на исходе.

— Ладно, распорядись, чтобы тиснули в завтрашней газете сообщение про отбитую атаку на Министерство Магии и гибель в бою с террористами верных бойцов… как там звали тех телохранителей?

— Понял, а кого на Аврорат поставишь? Ты обещал!

— Да тебя, тебя, не волнуйся. Тоже сообщишь в завтрашнюю газету.

— Что будем делать с Боунс?

— Что она знает? Ну, помер наш болезный Корнелиус, перепил в праздники. Мы подсуетились. Какие выборы при военном положении? Её департамент против Аврората слабоват. На открытую конфронтацию она сейчас не пойдёт. Вот пусть правопорядком и занимается дальше. Кому он теперь нужен?

— Может, кого из наших поставим?

— Нет, у неё авторитет, по-тихому не выйдет, по крайней мере, пока.

Под обломками секретарского стола лежал, изображая труп, Перси Уизли. Бомбарда Максима Пия Толстоватого разнесла стену кабинета Фаджа. Обломки стены рухнули на рабочее место Перси. Шок, контузия и, вероятно, множественные переломы. Но он был жив и внимательно слушал разговор двух авроров.

«Надо выбираться тихонько отсюда и бежать к Дамблдору! Карьера у Фаджа не сложилась», — подумал Перси. Его трясло от страха, сломанные кости болели, но он понимал, если его найдут, то всё — конец. Такого свидетеля не помилуют.

— Амбридж нашли?

— Нет. Эта жаба куда-то свалила. Умна, сука!

— Если найдёте — в расход! Предупредите «Ежедневный пророк», чтобы не вздумали проявлять инициативу. Время демократических шуточек закончилось.

* * *

1 января 1997 года, экстренный выпуск «Ежедневного пророка».

«Министр Магии Корнелиус Фадж скоропостижно скончался в Новогоднюю ночь в результате обширного инфаркта. Наша страна лишилась руководителя, к которому все мы привыкли за последние годы. Пост главы государства занял Руфус Скримджер. О перестановках в правительстве читайте в наших следующих выпусках».

* * *

2 января, Хогвартс.

Директор Хогвартса собрал актив Ордена Феникса в своём кабинете. События в министерстве серьёзно изменили соотношения сил.

— Итак, нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию, — Дамблдор оглядел собравшихся членов Ордена Феникса, — у нас новый министр. По моим данным, это был военный переворот. Гарри поправляется в больнице Святого Мунго, но он очень зол на нас и говорить отказывается. Волан-де-Морт собирает силы для решительных действий. Скорее всего, к весне. У кого какие будут соображения?

— Альбус, а как же выборы нового министра? — Молли Уизли была растеряна.

— Да какие теперь выборы? — Аластор Хмури нервно отмахнулся от неё, как от надоедливой мухи, — у нас гражданская война, тут бы выжить.

— Но как же закон? — Молли никак не могла понять.

— На войне один закон: победитель всегда прав! — отрезал Хмури.

— К сожалению, это так, — поддержал старого аврора Дамблдор. — После войны будут выборы, да и то не сразу.

— Альбус, вы помните о пророчестве? — Макгонагалл была непривычно тихой.

— Без Гарри Тома не остановить. Я в этом уверен до сих пор. Скримджеру не выиграть. Война переходит в тотальную, на уничтожение. Всё зависит от того, у кого первым закончатся люди. Премьер-министр маглов предложил помощь Скримджеру, но сохранить секретность тогда не удастся. Гарантии на победу это не даст, а вот война сразу перейдёт на новый уровень. Даже в случае нашей победы магическому миру наступит конец. Это только Том Реддл может думать, что легко справится с маглами. Их ядерное оружие без труда снесёт любую магическую защиту и выжжет любое наше убежище. Статут Секретности уже давно защищает не маглов от нас, а нас от маглов.

— Что же ты предлагаешь, Альбус? — язвительностью Хмури мог посоперничать со Снейпом.

— Надо как-то возвращать Гарри. Конечно, он пока очень слаб, но это поправимо. Другое дело, что он отказывается даже от разговора со мной. Нужно подобрать человека, которого он хотя бы выслушает.

— Я могла бы поговорить, — произнесла Молли нерешительно.

— Нет, нет, он может сказать что-то резкое, ты вспылишь, а второй возможности уже не будет. Я и на этот разговор не слишком надеюсь.

— Я могу попробовать поговорить с ним по-мужски, — предложил Кингсли, — надавить на сознательность.

— После суда и Азкабана давить на сознательность бесполезно. Мальчик мне заявил, что до отмены приговора и наказания всех виновных в его заключении, он отказывается со мной разговаривать.

— Вот паршивец, да я его… — Хмури вскочил с места.