Владимир Белобров - Американская трагедия в России

- Ботинки! - обрадовался Джек Виллис и закивал головой. - Это мы понимать. Великий русский суперписатель Толстой топить в озеро ботинки.

- На хрена ж он ботинки топит?

- Справедливый человек.

- Ничего себе! Я горбачусь всю жизнь - подметки приколачиваю. А они с жиру бесятся! Обувь топят!

В дверь заглянула какая-то женщина.

- Здравствуйте, Сергей Кузьмич. - обратилась она к Чехову. - А я вам полботинки принесла.

- Сергей Кузьмич? - удивленно переспросили американцы. - Сергей Кузьмич? А где Антон Палыч?

- Какой Палыч? Не знаю я никакого Палыча. Здесь есть я и мой сын Борька. И все. Остальные - бабы. Среди них тоже Палычей нет.

Вечерело. Чехов с удовольствием выпил стакан молока и сел писать письмо брату.

"Здравствуй, брат Михаил.

В Ялте довольно скучно. День мой начинается с того, что я просыпаюсь в восемь утра и ковыляю на пляж, где завтракаю вареной кукурузой с солью и загораю в шезлонге часов до двенадцати. Потом возвращаюсь домой, обедаю и сплю часов до пяти. В пять спадает жара и я снова ковыляю на пляж. И так каждый день! Вареная кукуруза осточертела, а жареного и копченого мне, как ты знаешь, нельзя.

Одолели меня репортеры и прочая праздношатающаяся публика, поэтому приходится носить темные очки. Но все равно узнают, черти! Сегодня вечером сбрил бороду. Надеюсь, это поможет. Правду сказать, без бороды даже удобнее. Во-первых, я теперь выгляжу значительно моложе, а во-вторых - все лицо ровно загорает. Рекомендую и тебе побриться. Ты сразу оценишь всю прелесть побритости, когда увидишь как с тобой станут заигрывать молоденькие актрисы. А помнишь, как мы в Саратове, в старой гостинице с М.В. и К.Л.?

Здесь отдыхает нынче жена Александра Ивановича Куприна. Это, я тебе скажу, хлеще в пять раз, чем моя Книппер! Можешь себе представить, каждый день на пляже она пристает ко мне с разговорами. Вот холера! Жалуется на своего пьяницу мужа и свою, якобы, загубленную жизнь. Просит меня, чтобы я поучил Александра Ивановича писать как следует, чтобы он де зарабатывал такие же деньги, как я. Дура! Я очень понимаю Куприна, почему он так закладывает. Временами хочется запустить в нее кукурузным початком. Но воспитание..."

- Мистер Антон Палыч Чехов?

Чехов поднял голову. На террасе стояли двое давешних иностранцев. "Эх, мать честная! Добрались таки!"

- Чем обязан столь поздним визитом? - холодно спросил он.

- Вы действительно есть русский писатель?

- Слава Богу, не немецкий.

- Антон Палыч Чехов?

- Угадали.

- О кей. У нас к вас есть маленький дело.

- Хочу предупредить, господа, что я здесь на отдыхе и ни за какие дела браться не собираюсь.

- Мы сожалеем. У нас к вас есть очень маленький дело, который не отнимет много время. Нас к вас прислать русский пьющий писатель Александр Иванович Куприн.

-- Йес,-- кивнул второй.

- Я и без вас знаю, что он пьющий. Мне его жена все уши прожужжала.

- Александр Иванович Куприн рекомендовать вас, как великий русский непьющий писатель. Мы хотеть, чтобы непьющий писатель Чехов написать открытый письмо к русский народ, чтобы русский люди вступать в американский общества трезвость для молодых люди и делать гимнастика.

- Какое еще письмо я должен писать?! Какая еще, к черту, гимнастика?

- О кей. Чуть-чуть время. Мы -- американцы. Вот наши документы... Мы приехать из Америка для открывать в Россия американский общества трезвость для молодые люди. Для эта цель мы искать поддержка. Сначала мы приехать к великий русский непьющий писатель Лев Толстой, который нам отказать, потому что он должен пахать поле и продавать лошадь. Мистер Толстой посылать нас к другой русский писатель Александр Иванович Куприн. Но мистер Куприн подшутить над нами, он много пить водка с младший брат Ленька и писать фальшивый письма к русский народ. Тогда он посылать нас к вас, потому что вы есть один русский непьющий писатель, кроме Толстой, который занят. Вы есть последний шанс.

Чехов задумался. "С Куприным ясно. - думал он, - А вот Толстой-то почему отказался?.. Во всяком случае, если Толстой отказался, то и мне лезть не следует."

- И почему же вам отказал Лев Николаевич? - Он побарабанил пальцами по столу.

- Толстой говорить очень странные вещи. Он говорить - чтобы не пить водка и виски -- не надо собираться в общества трезвости, а если собираться в общества трезвости - то надо пить водка и виски.

- Ну и ну! - восхитился Чехов. - Какой ответ! Как вы говорите он сказал?

- Толстой говорить - чтобы люди собираться и пить водка и виски. А если не пить водка и виски, то они и не надо собираться.