Владимир Белобров - Как слон Носов свинью Колбаскину полюбил

Яблоко больно ударило Баратынского по носу и осел сел под деревом.

- И-ай! - сказал он обиженным тоном. - Ну все! И-а! Это последняя капля моего ослиного терпения! Из-за тебя я забыл стихи, которые придумал! Но ты за это заплатишь!

- Что ты сказал, осел тупой?! - страус не поверил своим ушам. Никогда еще Баратынский не смел с ним так разговаривать.

- Что слышал! И-а! - огрызнулся осел. - Сегодня перед обедом все звери соберутся и наваляют тебе как следует за то, что ты меня обижал! А твоего петуха съедят в супе! Мне обещали ножку!

Пиноккио медленно поднялся, подошел к Баратынскому, и дал ему такого мощного пинка, что осел взлетел над землей, как шакал, пролетел по воздуху и упал в водоем прямо на старую черепаху по кличке Гамбургер, которая в это время загорала на листе кувшинки. Баратынский так сильно ударился животом об панцирь, что весь воздух вышел из него, и осел пошел ко дну. Он бы так и утонул, если бы черепаха не вытащила его на берег и не врезала бы ему такого пинка по заднице, что осел поднялся в воздух и улетел обратно туда, откуда прилетел, но не к черепахе, а к страусу Пиноккио, который встретил его копытом в одно касание, и Баратынский полетел назад к Гамбургеру. Черепаха уже спускалась одной ногой в воду, когда увидела в воздухе крутящегося осла. Тогда она резко приподняла жопу и отпнула от себя Баратынского. Несчастный осел, который уже думал, что это его последний перелет, полетел опять к страусу. Пиноккио подпрыгнул и встретил осла головой. Голова у страуса была немного кривая, поэтому осел полетел вкось, и черепахе пришлось метров двадцать бежать вдоль берега, чтобы успеть отбить Баратынского.

- И-аааааай! ? пронесся над водоемом ослиный стон.

Пузыревич вынырнула из-под воды, посмотреть, кто это здесь перелетает, и квакнула от неожиданности. - Куак!

Пиноккио так увлекся, что прыгал на берегу, позабыв про неприятности. Но вдруг вспомнил, что их с Моисеевым собираются покарать. Страус плюнул на игры с ослом, сел и задумался. А Баратынский врезался в землю и надолго потерял сознание.

ГЛАВА 17

В КОТОРОЙ ПИНОККИО И МОИСЕЕВ РВУТ НОГТИ

Пиноккио думал.

- Дело пахнет жареным, - сказал наконец он. - Надо нам, Петруша, рвать ногти.

- Рвать ногти? Ко-ко!

- Да. Нам нужно сматываться! Иначе тебе, Петя, крышка от кастрюли!

- Может быть, твой знакомый осел преувеличивает? Ко-ко! Я не верю, что такие прекрасные, свободные от предрассудков животные могут так поступить.

- Ты ошибаешься! Я этих животных хорошо знаю. Если они решили, кого сожрать, то им по фигу - предрассудки, не предрассудки! Мотаем отсюда в заброшенный город! Там у меня есть знакомые бандерлоги.

- Ко-ко! В город! Я всегда мечтал жить в городе!

-- Тогда полезай ко мне на спину.

-- Ко-ко! - Моисеев запрыгнул к Пиноккио на спину и они поехали.

ГЛАВА 18

В КОТОРОЙ ПОЙМАЛИ ВРЕДИТЕЛЯ

Куры неслись теперь регулярно. Но яйца были мелкие и не белые, как раньше, а какие-то голубые в крапинку. Что, конечно же, не осталось незамеченным теми, кто в них был заинтересован.

Каганович проснулся, потянулся, тряхнул хвостом, спрыгнул с жердочки и вышел во двор поклевать просо. Наконец-то он достиг того, чего заслужил. Наконец-то ему стало не нужно надрывать пупок за кусок хлеба и искать случайных связей. Теперь у него была надежная крыша над головой, полно жратвы и куча товаристых куриц под крылом. Каганович за последнее время даже слегка растолстел от счастья.

В дальнем углу двора сидела в ямке его любимая курица Табакова. Каганович прищурился и пошел к ней, чтобы по-утреннему оттоптать, когда ему на голову опустился полиэтиленовый мешок.

- Поймали вредителя! - услышал попугай чей-то радостный крик.

ГЛАВА 19

В КОТОРОЙ ОСЛА БАРАТЫНСКОГО ВЫГНАЛИ ИЗ БАНДЫ

Когда Баратынский очнулся, он побежал жаловаться зебре на страуса. Но Пиноккио с Моисеевым были уже далеко.

Кащенко дослушала осла и побагровела, потому что уже знала, что Пиноккио сдристнул.

Зебра спустилась с возвышенности вниз к зверям, схватила осла за уши и нагнула вперед и вниз.

- И-ай! - завыл Баратынский.

-- Это тебе за то, что ты, ишак, оставил банду без обеда, - зебра дернула осла за уши и Баратынский ударился подбородком об ее колено. Если бы он был двуногим животным, вроде гуся Лапкина, он бы не удержался на ногах. Он обязательно упал бы и Кащенко задолбала бы осла ногами. Но осел был четвероногим, потому что небо заботится о тупых животных.

Зебра закричала:

- Иди из банды вон! Ты позоришь всю банду! Из-за таких, как ты, звери считаются безмозглыми!