Владимир Белобров - Три зигзага смерти

ночью меня ждет нечто приятное, а песня из кинофильма Орловой просто

маскировка для посторонних ушей?

39

Остаток дня я провел в догадках, что имела в виду Галя и чем все это

закончится и кто все это придумал.

Мы еще долго разговаривали, а ночью Галя, при помощи шпильки, спрятанной в

матрасе, отомкнула свои и мои наручники и мы осторожно стали прохаживаться

по камере, разминая затекшие конечности.

Я немного поприседал. После недавнего сотрясения мозга, надо сказать, это

было нелегко. Голова кружилась, я с трудом удерживал равновесие, но

старался из последних сил не терять над собой контроль в присутствии

красивой девушки.

Галя приподняла кровать и вытащила из ножки шприц.

- Что это? - спросил я, приседая.

- Героин, - сказала она, посмотрев иглу на просвет. - Меня хотят сделать

наркоманкой. Подсовывают мне наркотики. Надеются, что я сяду на иглу и

буду на них работать. Это всем известный трюк!

- Зачем же вы поддаетесь ему?! - спросил я, пытаясь встать между Галей и

шприцем.

Галя отдернула руку за спину:

- Не волнуйтесь за меня! Я же химик и точно знаю допустимую концентрацию

вещества в крови. А поэтому мне ничего не грозит, - она села на кровать.

Вы не хотите уколоться?

В обычном положении я, конечно, отказался бы от наркотиков, потому что

считаю их злом. Но теперь, когда я попал в тюрьму, мне показалось вполне

естественно попробовать. Тем более, я слышал, что ученые уровня Менделеева

часто прибегали к таким средствам, чтобы найти свежее решение. Я тоже

решил, что наркотики, которые в некоторых случаях зло, в некоторых случаях

могут быть наоборот.

Я с готовностью спустил штаны:

- Колите мне в мышцу, в вену я не хочу.

- Вы это придумали, - улыбнулась Галя, - чтобы снять передо мной брюки?

- Не скрою, - ответил я, почувствовав взаимный импульс. - Более того, я

хотел бы, чтобы и вы последовали моему примеру. Нечестно, когда один без

штанов, а другая в штанах.

- Вы со всеми девушками так себя ведете?

- Только с вами.

- Чем же я заслужила такую честь?

- Не знаю, но что-то заставляет меня делать это... Вы ходили в детский сад?

- спросил я.

- ..? Ходила.

- Помните, была такая игра в больницу? Мальчики и девочки снимают друг с

друга трусики и делают уколы.

- Вы отлично придумали, - сказала Галя. - Это, должно быть, очень

возбуждает. Тогда я, как доктор, должна сделать вам укол. Ложитесь на

живот.

Она поделилась со мной дозой.

- А теперь я вам.

Теперь Галя легла на кровать и приспустила трусики.

Я пошлепал ее по попке и довольно ловко сделал укол. За последние сутки я

делал уже третий укол - Засукину, Кате и вот сейчас.

- У вас легкая рука, - сказала Галя взволнованно.

Я погладил ее по спине и просунул руку под живот.

- Мы с вами, как Бонни и Клайд, - сказал я, вспомнив, что девушкам

нравится этот образ. - Нас бросили в тюрьму, но мы и в тюрьме можем любить

друг друга.

Галя перевернулась на спину и притянула меня к себе. Мы долго и упоительно

целовались и ласкали друг друга.

- Пристегни меня наручниками к кровати, - попросила Галя шепотом.

Пристегни меня за руки-за ноги. Я хочу полностью стать твоей рабой.

Работники умственного труда, как я заметил, склонны к извращенным

сексуальным удовольствиям.

Я раздел Галю, пристегнул ее наручниками к спинкам кровати и овладел ею.

-Мой господин, наказывай меня! Наказывай меня! Наказывай меня!

- Вот тебе! Вот тебе!

-Наказывай меня! Ах! Наказывай...

-Вот тебе! Вот тебе!

Такого я, пожалуй, еще не испытывал. Это было так круто!

- Еще чуть-чуть... Вот... Вот... Вот... Огонь! - крикнул я слишком громко.

На мой крик в камеру вбежали охранники и кинули меня в карцер, надолго

разлучив со случайной подругой по несчастью.

40

Теперь к реестру моих преступлений добавилось еще два - попытка к бегству

и изнасилование сокамерницы. Завтра об этом напишут газеты и мой образ в

глазах общества приобретет еще несколько выразительных черт бешеного

зверя, загнанного в угол.

Маленький карцер оказался куда менее удобным, чем большая камера. В

карцере - метр двадцать в ширину и столько же в длину - спать, скрючившись

на полу, было холодно и сыро. Хорошо еще, что наркотик продолжал пока

действовать и я не особенно страдал от неудобств. И даже наоборот, карцер

казался мне вполне подходящим помещением, где можно спокойно посидеть и

подумать ? как отсюда выбраться.