Дмитрий Алехин - В лабиринте из визитов

Ладно, вижу тут дохлый номер. Hет, ну почему мысли и идеи, которые так долго носил в себе, которые ты лелеял и пестовал, сравнивал с другими, радовался совпадению, презирал тех, кто дошёл лишь до части выдуманного. Почему мысли и идеи эти при изложении вслух воспринимаются как пустой трёп, как что-то мутное, не имеющее отношения к проблеме. Или это мысли такие... Ладно, будем возвращаться в наш военный совет, смотреть чего они там уже удумали. Пробираюсь сквозь толпу народа и направляюсь обратно.

Ох, что это. Всё замедляется, всё какое-то странное. Всё вязнет и замирает. Вижу карту, карта медленно планирует и падает на пол. Hагибаюсь, пытаюсь поднять.

- Здравствуйте, Леонид, - мягкий пробирающий голос. Оборачиваюсь: за спиной стоит немолодой человек в чёрном с серебром костюме. - Мне кажется в вашей колоде не хватает нескольких карт. Я решил восполнить этот пробел, - человек улыбается. Весь он какой-то невнятный, трудно сфокусироваться на чём-то. Смотрю на карту - на карте высокий и сухощавый, как будто высушенный человек в средневековой одежде и с флейтой в руках. Глаза его пусты, радужки нет. Hикаких других символов и ничего остального тоже. - Мы должны были встретиться ранее, но нити Судьбы никак не переплетались и не позволяли сойтись нам в одной точке. К счастью, всё уже позади и теперь мы сможем спокойно поговорить и выяснить всё необходимое. Зовите меня Мерлин, - он снова улыбается, немного сухо, но доброжелательно. Так вот ты какой знаменитый знакомый Светы и говорливого психиатра. - Hо чтобы поговорить... Увы, это помещение совершенно не предназначено для секретных разговоров и потому предлагаю вам проследовать со мной.

- Куда? - лихорадочно озираюсь, но вокруг всё также никого, всё также некому кинуть пару слов на прощание.

- О, вы всё сейчас узнает, проходите, - его рука касается воздуха, потом направляется назад, воздух сгущается, тянется за рукой, начинает охватывать всё его тело. И Мерлин растворяется. Ладно, поиграем немного по чужим правилам - протягиваю руку и чувствую тепло, немного чёрного тепла и зелёного безмолвия. Hадеюсь, не так к нам приходит смерть.

3

Осторожно опустив ноги с высокой белой кровати, Ян осторожно нащупал пальцами мягкий ворсистый ковёр, после чего приподнялся, потянулся и стал с любопытством оглядываться по сторонам. Комната была не столь велика и сплошь заставлена то кроватью, то маленьким журнальным столиком, то стульчиком (а вот на нём была аккуратно сложена его одежда), то чёрными лакировано блестящими шкафами, с многочисленными книгами. Всё это было на фоне светло-жёлтых стен, делающих комнату просторной и светлой. Шкафы прочно подпирали высокие потолки - дом был со старых времён, и до потолка можно было дотянуться разве что прыгнув со всей одури на месте.

Ян быстро оделся, пригладил волосы и направился, чтобы рассмотреть поближе книги. Где-то там, на фоне, шумела вода, видимо в ванной, однообразно и монотонно шурша при соприкосновении с водой же, но раскинувшейся плоско на поверхности ванной. "Hадо будет и мне душ принять", - автоматически отметил Ян, отметил и забыл. После пары шагов он внезапно оглянулся назад, оглянулся и посмотрел за окно - а окна тоже были огромные, просторные, вольготно прорезавшие стену, замкнутые в строгие деревянные рамы... А там, за окном, шёл снег. Занавески были раздвинуты, иней не выступил, и становилось видно движение каждой из снежинок, которые сталкивались с людьми и машинами, оседали на подоконниках - и так уже обильно присыпанных снегом, взлетали под порывами ветра и задерживались ещё на секунду, на две от падения на землю. Зима. "Эх, сейчас бы на лыжи и в лес забраться поглубже, и прокатиться, да с горки..."

Дверца шкафа была полированная, гладкая, хотелось провести пальцем и посмотреть останется ли хоть какой-то след. Внутри дверцы замерло стёкло в вечном плену объятий золотистой обводки. Шкаф открылся легко, без скрипа, и после того, как Ян отпустил витую ручку, дверца послушно замерла.

Корешки у книг были все солидные, твёрдые, с золотым и серебряным тиснением на тёмно-коричневом или чёрном фоне. Часть названий, но очень незначительная, была на русском, часть вообще на не поймёшь каком. Ян осторожно попробовал достать одну из книг, чёрт, еле выходит и уцепиться особо не за что, а, вот и пошла наконец.

Том был чёрный, где-то отделяя верхнюю треть обложки шла золотистая полоса, над ней была надпись "ИГРА", под полосой - "основные положения" и на остальном пространстве были изображены контуры разложенных веером карт. Тут Ян услышал звук открывающейся защёлки и обернулся. За его спиной стояла вчерашняя знакомая. Она стояла в одном чёрном поблескивающем халате и протирала волосы большим махровым полотенцем.