Алия Шакирова - Единственная для верианского принца 1

Дважды я порывался спросить Мелену, отчего такая тихая, молчаливая, безучастная ко всему вокруг и дважды передумывал. Трижды дергался, чтобы взять ее под локоть и отдергивал руку.

Землянка то хмурилась, отчего на переносице появлялись тонюсенькие морщинки, как у ребенка. То дергала вверх уголками губ, словно пыталась сдержать улыбку. То вдруг каменела: тело напрягалось, мускулы очерчивались, в движениях появлялась несвойственная ей резкость.

Я ничего не понимал! Казалось еще немного и сердца выпрыгнут из груди. Боль в лопатках свела спину дичайшей судорогой. Я больше не мог ждать, но когда наскреб силы задать вопрос, землянка опередила.

- Слушай? Так теперь к вам повалили принцы других династий, чтобы… - Мелена осеклась, повернув вслед за мной по коридору… Я попытался поймать ее взгляд, но землянка упорно гипнотизировала голубой пол, подсвеченный специальными люминесцентными плитами.

- Мелена? – попробовал окликом привлечь ее внимание.

- Угу, - тихо пробормотала себе под нос единственная.

Я по-прежнему ничего не понимал. Сердца екнули, каждый удар пульса резью стрелял в лопатки и пальцы рук. Я передернул плечами, пытаясь расслабить мышцы. Напрасно.

- Мелена? – голос предательски дрогнул.

- Д-да, - едва слышно отозвалась землянка.

Не-ет! Так не пойдет! Я должен все выяснить! Еще немного и сердца взорвутся, а мозги закипят!

Я остановился, крутанулся на пятках, загородив собой весь коридор. Землянка, все еще смотревшая в пол, врезалась в мою грудь, ойкнула и положила на нее ладошки.

Лихорадочная истома прошлась по телу. Я забыл, что делал и зачем. Руки непроизвольно скользнули к талии Мелены. Ощутив, что единственная, сама, прильнула ко мне всем телом, я на чистых инстинктах прижал ее, стиснул пальцами потрясающие округлости бедер. Совершенно поплыв, плохо соображая, что творю, скользнул ладонями дальше… к ягодицам. Остатками почти забитого лихорадкой эйфории сознания, испугался – вдруг она возмутится, отстранится и запретит приближаться на очередные три-четыре шага. Ощущение, что горло опять сдавливает чья-то сильная шестерня, почти достигло апогея, когда каждый вздох, каждый глоток требует неимоверных стараний… Но тут Мелена прижалась сильнее.

По телу прошла сладкая дрожь. Не припомню, чтобы это описывалось в книгах… Но захватило ощущение, словно из безвоздушного пространства угодил в атмосферу, где навалом жизненноважного кислорода. Дышишь и не можешь надышаться.

Я прижал Мелену крепче, еще крепче… еще… И вдруг мыслями заднего плана осознал, что возбуждение добралось до какого-то немыслимого пика, но ни боли, ни спазмов нет и в помине. Напротив, все внизу живота пульсировало, вздрагивало в такт сердцебиениям. Нестерпимый огонь обжигал изнутри. Казалось, поднеси я к этому месту сковороду, на ней можно было бы жарить. Не в силах сложить мелькавшие в голове обрывки слов в одну сколько-нибудь связную мысль, я продолжал притягивать Мелену. Чудилось – отпусти ее – и жизнь кончена. Дыхание сбилось так, словно я уже в конце турнира эн-бо. После общих боев, когда много часов дерешься почти непрерывно. Передыхаешь минут десять-пятнадцать, снова дерешься, снова передыхаешь, снова дерешься. И так до полной победы или сокрушительного поражения. Мне едва удавалось втянуть в себя хоть немного воздуха. Но это было неважно.

Все мысли и ощущения сосредоточились на близости единственной, на ее таком упругом, гибком теле и на том, как горит внизу живота. Чем сильнее я вдавливал Мелену в свое тело, тем больше опаляло меня изнутри. Но тем сложнее было даже на секунду дать ей отстраниться. Как ни удивительно, землянка и не старалась. Льнула, поглаживая по груди, волосам.

Лишь спустя какое-то время наши взгляды встретились. Мелена приподнялась на цыпочках, дав понять, что я еще не все испытал от нашей близости. Я непроизвольно наклонился навстречу ее жесту. Движение изгибов тела единственной вдоль моего заставило пульсацию внизу живота усилиться, потому что, наверное, двое, ускорилось сердцебиение. Меня будто кипятком окатили. Причем, направленно, по лобку и ногам.

Дрожь наслаждения и боли прошлась по мышцам, смешав все чувства воедино. Я едва дышал, ничего не понимая, и не в силах сообразить: что она делает и зачем. Сколько ни пытался заставить мозг трезво работать, он выдавал лишь лихорадочные всплески эмоций. Ничего более мощного, неуправляемого прежде не испытывал.

И тут, Мелена поцеловала в губы. Мягко, осторожно… но у меня не было сил терпеть, когда она осмелеет. Поплыв окончательно, я втянул нежный бутон ее рта губами, раздвинул языком, начал гладить.