Алия Шакирова - Единственная для верианского принца 1

Я замерла, ощущая, что весь мир сейчас сосредоточился на его взгляде. Удивительном фиалковом взгляде инопланетянина – недавнего знакомого, который дважды спас мне жизнь…

Спас… жизнь… Черт! Он и, правда, меня любит! Не желает, потому что такова гормональная вспышка от встречи с единственной, а… любит. Только в этом случае Рэму удалось бы объединить наши силовые поля. Особенно, учитывая, что я сама потерпела фиаско.

– Рэ-эм, – протянула нерешительно, испытывая странное волнение. Оно поднималась из живота, щекотало, беспокоило, сдавливало грудь. Одновременно сердце забилось в страхе при мысли, как сильно рискует принц в предстоящем турнире. А потом… потом накрыло ощущение… на грани боли и ужаса. «Я не могу его потерять! Только не его!» – кричало все мое существо. – Не знаю, что и сказать, – проронила в итоге.

– Ничего не говори! – улыбнулся он. – Просто поддержи меня, будь на боях… О большем я никогда не просил, разве не так?

– Не просил, – словно эхом отчеканила я, озадаченная собственными эмоциями. –Спасибо.

– Да не за что, – спокойно ответил принц. – Совершенно не за что. Я вообще пришел узнать – как ты, все ли устраивает? Все ли хорошо? Может чего не хватает? Не нравится?

Я будто бы вышла из оцепенения. Посмотрела сквозь дверь на тоскливо ожидавший в другой комнате чемодан.

– Ты даже не распаковывалась? – расстроился принц. – Значит, я рано тебя побеспокоил.

– Ничего не рано! – неожиданно для себя самой пылко возразила я. – Очень даже вовремя. Я только что говорила с Путником.

– О поединке? – догадался Рэм.

– Ага.

Я думала, принц хоть немного расстроится, но его лицо оставалось невозмутимым, и одновременно… светлым что ли.

– Ладно, помочь с чемоданом? Или не стоит?

– Сама распакую, – заверила поспешно.

Вот уж чего бы совсем не хотелось – чтобы принц рылся в моем белье – хоть грязном, хоть чистом. Слишком неловко.

– Как скажешь, – тихо ответил он, поведя плечами. – Тогда я зайду через час, чтобы сопроводить на обед? Или предпочитаешь компанию Сэла? – кожа на скулах Рэма натянулась, но лицо, как и зачастую, выглядело почти безэмоциональным.

– Заходи, я буду ждать тебя, – сказала примерно таким же тоном, делая акцент на словах «ждать» и «тебя».

Принц нехотя встал и направился к дверям. Остановившись в проеме, повернулся.

– До встречи, Мелена, – произнес очень тихо и быстро скрылся, как у него водилось.

...

(Рэм)

Я догадывался по поводу поединка. Сам не знаю почему, но что-то подобное вертелось в голове.

Искусственные полукровки Исканды, Путник, Мелена – идея витала в воздухе. Но реакция землянки приятно удивила. Думал, сердца выпрыгнут из груди, когда осознал – она за меня волнуется! Переживает, что рискую. Еле-еле справился с желанием вскочить и закричать… Пускай сорвать голос, но закричать на весь Хоссел о том, как мне хорошо…

Я рисковал на войне тысячу раз. С какой-то упрямой яростью шел на смертельно опасные разведки. Горячая кровь лавой струилась по венам от мысли, что делаю это ради собственной державы. Помню, кто-то из землян удивлялся – зачем принцу идти в бой, когда есть пешки-простолюдины? Другие же, напротив, восхищались.

Я считал это своим долгом. А вот сейчас не долг двигал мной… нечто куда более мощное. В сравнении с предыдущим порывом подобное смерчу рядом с очень сильным ветром.

Теперь я точно знал – Мелена поддержит. Энергетически или хотя бы одним своим присутствием. От этой мысли чувствовал себя легче, чем во время полета, счастливей, чем когда племянники наперегонки бежали навстречу.

Мне не с чем сравнить… Я шел из апартаментов землянки, как пьяный. Не сильно, чуть навеселе. Чудилось – за спиной трепещут гигантские крылья, а тело ничего не весит.

Интересно, как эволюционировали мои переживания рядом с единственной. Раньше почти все сводилось к поиску контакта, к лихорадке желания, превращавшей тело в оголенный нерв. Теперь же, к нему добавилось ощущение невероятной близости. Словно бы нет никого роднее, никого дороже этой маленькой женщины, едва достававшей мне до груди. Нет ничего сильнее нашей связи, ничего важнее. Плоть же требовала своего лишь, когда мы сплетались в объятиях. И то, если не тревожили грядущие события, не печалили прошедшие или грядущие беды.

Мои чувства становились глубже. Из восторженной подростковой влюбленности перерастали в нечто огромное, необъятное, способное заслонить весь мир и в то же время раскрыть его краски по-настоящему.