Виктор Заякин - Роман 'Петровичъ'

- Слушай сюда ! Шо ты тут гасаешь, как наскипидаренный ? Люди шляются , понимаешь, где попало, курят вместо работы - он уже хата с краю загорелась, говорил обалдуям - не бросать окурки куда ни попадя ... Щас собирай этих бездельников и дуй по хатам собирать скамейки ! Шоб завтра у меня все, которые не участники, сидели на них, причем массово! Останется хто на печке валяться - будешь молот на десять ки лометров метать ... Как десятиборцы , проследил ?

Сосипатыч, который еще в начале разговора ввиду вредности харак тера и недостатка воздуха позеленел и хитро вывалил язык на плечо, при прямом обращении сеньора к вассалу не смог не отреагировать и бодро отрапортовал:

- Просмотрено двадцать шесть кандидатов! Из них: отобрано основ ных - десять, запасных - два, похоронено за счет оргкомитета - один надцать ...

Петрович, ничего не поняв (коварный долгожитель забыл засунуть ранее вываленный язык на свое природное место), но не желая в этом признаваться, довольно кивнул, и , отирая брызги с лица, строго доба вил:

- Шоб завтра в шесть - ноль-ноль все уже на площади стояли! Да, еще: начерпаешь жижи из пруда им. Герасима, ближе к концу вытянешь из Дэвицовского коровника какую-нибудь там дохлятину, обольешь жижей да подпалишь - нехай жрут, как обгорит. Надо ж народное гулянье по слу чаю победы устроить! Щас пойду, на это дело из Дэвица выжму пяток ве дер самогону ...

Петрович хотел еще что-то сказать, но заметил входящую на площадь толпу в составе народных дружинников во главе со Степкой и вчерашним пареньком. Степка имел вид человека, которому объявили о гибели всего его имущества, а потом сердобольно двинули по башке лопатой; новичок, с красной физиономией и неестественно блестящими глазами о чем-то оживленно разглагольствовал, обращаясь исключительно к блюстителю по рядка, а народная дружина за спинами обоих выла и стонала от смеха.

Помещик озабоченно отпустил воротник Сосипатыча, дав, наконец, бойкому деду вздохнуть, и пружинистой походкой недодавленного тарака на двинулся сразу в нескольких направлениях, втайне желая подобраться поближе к веселой компании. Но чем больше он вслушивался в монолог гостя, тем сильнее у него вытягивалось лицо:

- Слышь, Степка, ты ж кореш все - таки, скажи: у вас в каком ме сяце озимые буряки всходят? А заволачиваете вы их чем? А сколько в ваших краях от курицы - несушки тонн клевера заготовить можно ? Мой батяня, тоже крутой фермер был, всегда дома на сносях гусака держал. Под праздник обмолотит его, бывало, да как следует - и, глядишь, опять - таки, свежая икра на столе ... А сеял он их всегда в грязь: как щас помню - только первые петухи из - под снега проклюнутся, так он за яйца - и на поле ... Обработает пашню, отсеется, а потом еще позовет деда, возьмет его за ноги да заволочит все как следует. А, вообще - то, жизнь в деревне , конечно, не сахар - здесь пахать надо! Утром - покос, вечером - удой, ночью - отел ... А в городе тунеядцы только жрать и умеют, не знают,и на каком дереве та капуста растет... А чужие кизяки на огород заберутся ? А козлы капусту повыклевывают ? А дикая репа у петрушки корни жрать начнет - пропал ведь урожай ! ...

Потерявший сознание Степка рухнул прямо под ноги Петровичу, кото рый успел вплотную подобраться к разухабистому коллективу и щелчком по кадыку из школы ниндзюцу отключить Толяну на время голосовые связ ки, причем тот, радостно улыбаясь, продолжал что-то излагать. Судя по отвисшей челюсти и стеклянным глазам, ему было очень хорошо. Подняв за шиворот катающегося по траве Жиряковского,Петрович строго спросил:

- Вы шо тут, подурели ?

- Шеф, я тут не при чем, однозначно ! Ну, шли из-за села, ну, зашли к Дэвицу, ну, приняли по стакашке - так Степка сам начал, ска зал этому козлу, что он козел и в деревенской жизни не гребется ваще, а тот обиделся и начал грузить, слушай, начальник, я не могу, отпусти в сортир, а ?

Под потрескивание собственной крыши Петрович отпустил Жиряковско го, который вприпрыжку побежал за кусты. "С парнем надо серьезно за ниматься!",- мелькнула мысль. "Пропадет! Не кто другой, так сам тако го наслушаюсь - и пошлю к раку зимовать ..."

- 26

Кое-как связав портянками разбушевавшегося Толяна, народ под руко водством Петровича понёс его на птичий двор отлежаться. Лишённый воз можности говорить, Толян, тем не менее, не прекращал своей лекции, и бешенно вращал тазом и смешно подрыгивал правой ногой, видимо изобра жая покос грецких помидоров во время их утреннего клёва. От созерца ния этой изощрённой пантомимы не смешно было лишь одному человеку. Варлам Сосипатыч, волею судеб назначенный нести правую ногу, через каждые пять метров с ужасающим постоянством получал натренированной пяткой лектора мощнейший удар в пах. Паху это очень не нравилось ... Сосипатыч, соответственно, тоже особого кайфа по этому поводу не ис пытывал, и методично морщась, копил на Толяна обиду и злость ...