Виктор Заякин - Роман 'Петровичъ'

Видя, что мужики у забора начали плеваться и возмущенно перешеп тываться , Петрович обездвижил энтузиастку коротким тычком пальца в солнечное сплетение и, взвалив ее на плечо, решительно зашагал в сто рону площади. "Без Крупского, заразы, тут не обошлось ...", - разгне ванно думал он ...

И он как в воду глядел. На площади уже стояла импровизированная сцена, окутанная транспарантами "ДАЕШ ИНТИЛЕКТУАЛЬНЫЙ СМУРЬНЯКЪ !" , "ЖИЗНЬ - ПРОШЛА !" , "ВЗРЫДНЕМ, БРАТИЕ, О ПРОПИТОМ !" и др. Поперек сцены висело грязное полотнище, которое гласило, что "Я ПЫТАЛСЯ ПРОЙ ТИ СТО ДОРОГЪ , А ПРОШЪЛ ДВАДЦАТЬ СЪМЬ" . На сцене удивленная толпа узрела тов. Крупского, одетого в какие-то блестящие в некоторых мес тах обноски, немытого, небритого и с длинными патлами ( "Досталось гаду от толкунцов!", - злорадно подумал Петрович ). Он восседал на груде старых выварок, держа в руках две пары нунчак, и издавал дикий грохот, время от времени выкрикивая всякие несуразицы, типа "Искусст во - народу!", "Витька Цой всегда живой!", "Вдарим роком по попсе!" , "Вся власть битлам !" и др. Причем по отвисшей челюсти ударника труда и по стоящей рядом с ним почти пустой литровке самопляса было видно , что он держится прямо только за счет огромной веры в правоту своей нелегкой борьбы. Толпа изумилась еще больше, когда на сцену взгромоз дилась Груня , и, заговорщически подмигивая единственным заплывшим глазом, объявила, что сейчас на сцену выйдет местная звезда, бард-са моучка, патриот своей деревни, который "...покажет усем, шо может со бственных Кобзонов Расейская Земля рожать!" И,наконец, изумление тол пы достигло предела , когда на сцену, с балалайкой в одной руке и с бутылкой первача в другой, выдвинулся Акафест ... Хлебнув из бутылки, прочистив отрыжкой горло (от чего в первых рядах внимательных зрите лей дружно захрустели огурцы), он сделал умное, мужественное, с лег кой печалью лицо (отчего сразу же стал походить на старый промокший кирзовый сапог, который какая-то добрая душа высушила открытым огнем) и взял первый аккорд на инструменте: - Я пинков надавал огнегривому льву,

И, отправив вола попастись на... траву,

Я покинул тот город, вполне золотой,

По траве босиком отправляясь домой ...

Дом мой, дом! Здесь я рос, здесь я маленьким был,

Здесь родную сестренку я в речке топил,

Здесь я дедушке пальцы отбил молотком,

Здесь соседей своих покрывал матюком ...

Я хотел бы наехать на белом коне

На хозяйку корчмы - чтоб не лыбилась мне.

Только конь по степи ускакал - не зови !

Я решил: " Попытаюсь уйти от любви! "

Взял соседа за шкирку, укрылся в подвал

И из слабой груди там ремней накромсал ;

И хотя группа крови была хоть куда ,

Все ж не сдюжил сосед; видно, кровь - не вода ...

Хорошо - пьяный врач по селу проходил:

Он мне очень помог, он мне все обьяснил

Почему у соседа такой грустный вид,

Почему посинел, почему он молчит ...

А когда наш пожарник на шум прибежал

Он с утра у сельпо справки всем выдавал

Я на них поглядел - и не смог им простить,

Что у Них нет Меня и они могут жить .

Закопав всех троих, я корчму подпалил;

На пожарную часть бугая напустил;

А хозяйку корчмы я на речку принес

И она там сама захлебнулась. От слез ...

У меня нет тебя. У тебя нет меня.

У меня нет коня. У других нет огня.

Тучи, тучи кругом. Гады, гады вокруг.

Только я есть со мной - мой единственный друг.

Где-то солнце горит. Где-то речка блестит.

И рябина с дубиной об жизни скрипит.

Переплавные рыбы на юг погребли,

И квакушит квакуха над речкой вдали ...

Утром солнце взойдет - значит, будет закат.

Как я рад сам себе, свой единственный брат.

Наплевать мне на гадов, что лазят кругом !

Не одни мы с собой - мы еще поживем !

Я куплет допою , и бутылку допью ,

Если надо - скотину и птицу пропью !

Вот сейчас керосином село обольем ,

Подожжем, подождем под дождем и пойдем...

Опухший от слез Петрович взобрался на сцену, сбросил оттуда са мозванных неформалов и непослушным голосом просипел:

- А ну марш отсюда! Все БЕГОМ к олимпиаде заниматься ! А кто не все, того я живо отвыкну беспорядки нарушать!

Мокрые до нитки мужики угрюмо начали расходиться, унося на пле чах бьющихся в истерике баб ...

- 14

Петрович тяжело спрыгнул со сцены. " Вудсток , блин , завели по ганцы !",- встревоженно думал он,-" А я ещё енту панкоту Акафеста хо тел из аутсайдеров бейсбольной команды в инсайдеры переводить !"

Чёрная неблагодарность продавших идеалы спорта односельчан душила многоборца. Под ногами шуршали листовки. На больших кусках наждака гвоздями и почерком Ульяны были накорябаны многочисленные лозунги ти па :