Дмитрий Чернояр - Ролевик - Кицурэ. Сталкер

Быстро ощупал свободной рукой тело капитана - переломов нет. В Сути тоже всё спокойно: аура в порядке, лишь бледноватая немного, но это нормально для бессознательного состояния. Взвалив капитана на плечо, я выбрался на свежий воздух и пристроил его в тени от дирижабля.

- То-о-о-о-фф! - Ноль реакции... Ладно, добавим децибелов.

- То-о-о-о-о-о-о-фф! Мать твою, помогай живых таскать!.. - Ого, вот это связки! Вот что женский гроул животворящий делает! Ну, или пара конструкций русским матерным в вольном переложении на местный язык.

О как дёрнулся! Бежит-спотыкается, бедолага. Волосы во все стороны, разорванный на плече жилет перекосился, кобура хлопает по бедру.

Не дожидаясь его, я отправился за остальными. К моменту, когда в рубке не осталось больше никого, а снаружи покоились в теньке воздушного судна три бессознательных тела, Коротышка-таки добежал до дирижабля.

Напару мы отправились на дальнейшие поиски команды. Яблоки с булочками я прикончил ещё во время перетаскивания капитана с помощниками, теперь настал черёд самой вкусняшки - копчёного окорока.

Тофф неверящими глазами пялился на меня, точнее, на процесс принятия пищи. Хоть форма и человеческая, но зубки немногим отличаются от привычных уже клычков кицурэ: остренькие, спокойно рвущие тугое жилистое мясо и без каких-либо проблем дробящие кости. А так как организм требовал не просто много еды, а о-о-очень много, то и жрякал я так, что за ушами отчётливо трещало, а окорок таял прямо на глазах.

- Фво уфтафыффа? - с подозрением спросил я его, старательно перемалывая челюстями здоровенный шмат мяса.

- Тут экипаж в опасности, а ты предаёшься чревоугодию, - недовольно буркнул Коротышка. Мать моя в кедах на босу ногу, он меня что, побаивается?

Мясо как родное устремилось в мартеновскую печь желудка. Судя по ощущениям, он и кость от окорока переварит, не смутится.

- На пустой желудок проводить спасательные операции чревато. Да и вообще - время уже обед, а я ещё не завтракала. И с тебя за спасение двойной обед причитается, - последний кусочек мяса исчез с кости неизвестного, но очень вкусного и питательного животного. По телу разлилась волна лёгкой сытости: с завтраком покончили, теперь можно и пообедать.

Но, стоило мне только двинуться в сторону камбуза, как Тофф плавным движением переместился вперёд и преградил мне путь:

- Ты это куда собралась?

- Как куда? - искренне не понял я, - за добавкой, ясное дело.

Если бы челюсти действительно могли падать, то челюсть бойца точно бы пробила доски пола.

- Сколько в тебя влазит?

- Много, старина Тофф, очень много, - я хмыкнул. - Ещё ни разу не наедалась от пуза.

Развернувшись, я отправился на второй уровень дирижабля.

Там мы нашли ещё двух живых машинистов. И останки их коллег в машинном отделении. В потолке над двигателями зияла дыра, а под ней слабо шевелились, пытаясь собраться вокруг уцелевшего энергетического центра остатки хоска и, похоже, двух гуманоидов. Гранаты на себе подорвали, что ли?

Чтобы не смущать летуна чрезмерной для неживого предмета активностью Скола, я послал компаньону просьбу особо не выделяться и постараться действовать тихо. Сытый кнут ответил волной благожелательности и лени. Лени настолько сильной, что даже мне захотелось лечь прямо тут, на грязный, покрытый угольной крошкой пол и вообще ничего не делать.

Ого! Силы-то у артасова подарка прям как на дрожжах растут.

С трудом преодолев столь родное ещё по прошлой жизни чувство лени, подкреплённое Сколом, я махнул кнутом. Свист рассекаемого воздуха, громкий щелчок, и - энергоцентр погас, а в ладони растворился маленький шарик силы.

Вот это по-нашему.

Следующим в списке на осмотр значился ходячий октапод, вот к нему мы и направились.

Я шёл без особого энтузиазма - после такого полёта внутри должно остаться что-то, отдалённо похожее на плохо перемолотые консервы в собственном соку, а аппетит перед скорым обедом портить отнюдь не хотелось.

Но - человек предполагает, а какой-то из богов располагает.

Из помятого, лишившегося конечностей и котла октапода, радостно щерящегося рваной дырой в обшивке безумно красивому далёкому небу мы извлекли трёх бойцов. Изрядно погнуты, есть переломы, но жить будут. Если в сознание придут, конечно.

Оттащив их подальше от бронетехники, мы отправились к обрушенной стене. Завал знатный получился, и ковырялись бы мы до самого вечера, разбирая груду похожих на шлакоблок кирпичей, если б Скол не послал мыслеобраз удивления ( Смысл? Гора. Пусто)