Денис Журлаков: Братишка, не плачь

Голова закружилась. Я попытался вскочить, но ноги стали очень тяжелые и совершенно не слушались. Чувства необычайно обострились, я слышал врывающийся сквозь замаскированный диффузор газ, ощущал острый неприятный, немного приторный, запах смерти, видел, сгущающийся вокруг, туман и даже чувствовал, как он обволакивает мои легкие изнутри. "Переиграли, гады", мелькнуло в голове,- "надо было связать соседа. Очнулся, добрался до рубильника, включил снотворный газ, а сам уже, наверное, звонит своему куратору, вызывая врачей или...", свет вокруг окончательно померк и я с ускорением понесся куда-то вниз, головой о бетонные ступени, невесть откуда взявшиеся в моей квартире. Раз-два-три, раз-два-три.

"Фотография! Главное - спрячь фотографию!"...

...

заманчивый пляж и холодное мертвое море, красивые люди, но слишком уж вычурен свет:

листая страницы, ищу подтверждение в Торе.

ищу подтверждение там, где все ищут ответ...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

заманчивый пляж и холодное мертвое море, красивые люди, но слишком уж вычурен свет:

листая страницы, ищу подтверждение в Торе.

ищу подтверждение там, где все ищут ответ...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

пучит мистера пуччини - мистер целый день в кручине...

ААААААААААААААААААААААААААА-аааааааааааааааааааааа-ааа-а!!!.....

...

...По утрам у меня всегда тяжелая голова, во сколько бы я не проснулся.

Было около двух, время я чувствовал всеми внутренностями, однако, на всякий случай подошел к телефону и взглянул на циферблат. Так и есть двенадцать минут третьего. Hажал кнопку автоответчика - ничего интересного, обычная трескотня клиентов. Внезапно вспомнил и побежал к кровати, сунул руку под подушку и не обнаружил там ничего. Заглянул под кровать, переворошил вещи на стуле у изголовья и, быстро перебежав комнату, схватив с книжной полки микроскульптуру, подаренную директором интерната на выпускной, с силой бросил ее на пол. Конструкция, олицетворяющая освоение космоса советскими учеными, разлетелась на мелкие части - никаких камер и микрофонов. Бред?

Сон? Одев тренировочные, я вышел на лестницу и несколько минут звонил в соседнюю дверь, до тех пор, пока из другой квартиры, напротив, не высунулась седая физиономия старухи:

-Сколько можно названивать, уехали Петровы, в отпуск уехали, неделю назад уехали Петровы,- сварливо сообщила всезнающая ведьма.

-Шли бы вы, бабушка, в квартиру. Такой разгар преступности,- трусливая бабка, взвизгнув, немедленно захлопнула дверь и, прильнув к глазку с той стороны, продолжила:

-Хватит трезвонить, милицию вызову, уехали Петровы, неделю как уехали Петровы. В отпуск...

"...Уехали Петровы",- закончил я мысленно и вернулся в дом, проводить в нем тщательный обыск. Тщетно. Сон? Бред? Hадо было фотографию спрятать, тогда точно выяснил бы все...

...

Я не знаю, где они тебя укрывают. Я искал, честно, искал, но так и не нашел. Слишком мало у простого человечка сил, для того что бы даже просто схватиться с гигантской, превосходно смазанной и настроенной, отлаженной машиной силовых структур. Я долго искал доказательства хотя бы того, что ты действительно существуешь, но не смог сделать даже этого, и именно тогда окончательно убедился в том, что все происшедшее той ночью, случилось наяву.

Мой бедный братик... Тебя держат в каком-то секретном институте, в пустой палате, пичкают наркотиками и постоянно обмеряют специальными приборами. Петровы так и не вернулись из своего отпуска, старуха сказала, что где-то под Минском в их "москвич" врезался грузовик - никто не выжил.

Теперь в соседней квартире живет "черный" по имени Резо, он говорит мне при встречах: "здравствуй, генецвале", а я отвечаю, словно ни о чем не догадываясь: "здравствуйте, генецвале" и он начинает строить глазки моим женщинам. Каждый раз новой. Я снимаю их на улицах и в кабаках, нахожу всяких истеричек, уже даже целую систему разработал.

Это мой подарок тебе, братишка. Я знаю, что ты тоже получаешь удовольствие. Особенно когда я привязываю какую-нибудь к батарее, засовываю в рот полотенце (ты бы слышал, как они орут) и подолгу бью прутом. Ты знаешь, да, я знаю, что ты знаешь... Тебе нравится. Ты, наверняка, представляешь на месте этих дешевок свою медсестру и радуешься, чувствуешь блаженство, а она, конечно, не понимает "чего это он скалится", дура.