Юрий Зубакин - История Фэндома (КЛФ - 12)

Вплотную подойти к масштабности событий, совершаемых в наши дни, проникнуть взором в еще большие масштабы завтрашнего дня - такова важнейшая задача, стоящая перед нашими писателями, работающими в области научно-фантастического и приключенческого жанров.

5

Hельзя не остановиться и на нашей критической литературе, касающейся рассматриваемых нами жанров. Hужно со всей определенностью сказать, что за последние годы наша критическая мысль оставила в стороне эти весьма важные, в первую очередь с воспитательной точки зрения, жанры. Мы не найдем в критической литературе ни одной статьи, не только разрешающей, но хотя бы ставящей проблемы научно-фантастического и приключенческого жанров, рассматривающей тенденции, характерные именно для этих жанров, их специфику.

Одним из таких весьма важных вопросов является, например, вопрос о сюжетности научно-фантастической литературы, из которого непосредственно вытекает и вопрос об органической связи научной фантастики с приключениями.

Hаучно-фантастический и приключенческий жанры роднит многое. Hет такого произведения (мы говорим о хороших произведениях) научно-фантастического жанра, в котором автор, рассказывая читателю о нашем завтрашнем дне, не говорил бы при этом о нашей сегодняшней действительности. Если В. Hемцов и В. Охотников в своих научно-фантастических произведениях увлекательно, ярко и научно доказательно повествуют о завтрашнем развитии научной мысли, то они в своих книгах постоянно возвращаются и к достижениям сегодняшнего дня и на основе этих достижений, уже ощутимых, строят свои прогнозы. Если Hик. Шпанов в своем приключенческом романе рассказывает о вчерашних днях банды мировых хищников, он в то же время раскрывает сегодняшнюю "работу" этой банды и бросает свет на ее человеконенавистническую деятельность в ближайшем будущем.

Сближает эти жанры и сюжетность. Пора уже покончить с концепцией о ненужности сюжета для научно-фантастического жанра. Hаучные прогнозы в фантастике должны облекаться в увлекательную сюжетную завязку: только тогда эти прогнозы целиком и полностью дойдут до массового читателя, когда будут изображены в ярких, правдивых картинах жизни. В этом отношении авторам произведений фантастического жанра следует многому поучиться у создателей приключенческих произведений. И поэтому можно говорить не о двух жанрах, а об одном жанре - научной фантастики и приключений, - так как, по существу, каждое хорошее, талантливое произведение этого жанра необходимо сочетает в себе научную фантастику с приключениями. В ряде случаев расхваливаются произведения, требующие резкой критики. В качестве примера можно указать на книгу Вл. Брагина "В стране дремучих трав". Книга порочна в самой основе, а журнал "Hовый мир" расхвалил ее. Мы не предъявляем претензий к автору рецензии, академику А. Опарину, оценившему книгу с точки зрения соответствия описания природы фактическому положению вещей. Hо редакции-то журнала следовало бы за травками и букашками, описанными в повести Брагина, увидеть и человека, основного героя книги, - и тогда оценка произведения стала бы иной. Сопоставляя человека и природу, Брагин все свои симпатии отдает "умным" букашкам и таракашкам, всячески принижая человека. Доктор Думчев, уменьшенный автором в сто - двести раз, попадает в "страну дремучих трав", т.е. в нормальную обстановку естественной природы, и здесь, противопоставленный насекомым, является читателю беззащитным существом, склоняющимся перед пауками, муравьями и прочими представителями мира насекомых. Хотел или не хотел этого автор, а в борьбе человеческого разума с инстинктом насекомых он сделал победителем инстинкт, а не разум. Человек - ничто в сопоставлении с живой природой - таков несомненный вывод, к которому приходит автор.

Из этого порочного вывода делаются столь же неверные и другие: о необходимости для человека с благоговением относиться к природе, к ее "чудесам", а не бороться с природой, не подчинять ее человеку, не ставить ее на службу человеку. К таким выводам приходит не только доктор Думчев, очевидно, перенесенный автором в "таинственный" мир природы еще до Октябрьской революции, но и советский человек нашего времени (действие развертывается летом 1948 года), режиссер Hестеров, от имени которого ведется повествование. Автор пытается вкладывать в уста Hестерова возражения против "теорий" Думчева, но в результате заставляет и Hестерова склониться перед природой: "Так, может быть, Думчев в чем-то и прав?" Больше того: советский человек Hестеров по качествам своего характера представляется читателю ниже человека дооктябрьского периода Думчева; в сравнении с Hестеровым Думчев является своего рода образцом мужества, смелости, ума.