Юрий Зубакин - История Фэндома (КЛФ - 12)

Hа заседании независимой прессы из людей, бывших на баррикадах, были только мы.

Корр.: Большое спасибо.

История фантастики: Теория ближнего прицела: Апология (1950)

?????????????????????????????????????????????????????????????

Посылаю статью С. Иванова "Фантастика и действительность" - из своего архива в эл. вид ее перевела Алла Кузнецова (Москва) - спасибо ей огромное за это :)

Статья мне показалась очень интересной - интересной как документ эпохи сталинизма и тогдашней фантастики "ближнего прицела". Hадеюсь, что она будет интересна не только мне.

Статью выложу на www.tree.boom.ru

Иванов С. Фантастика и действительность

(Октябрь. - 1950. - № 1. - С. 155-164.)

Сергей Иванов

Фантастика и действительность

Рассмотрение в одной статье научно-фантастического и приключенческого литературных жанров вызовет, вероятно, возражения со стороны суровых ревнителей обособленности. Тем лучше! Может быть, наши заметки положат начало плодотворной дискуссии об этих жанрах, столь необходимой для внесения ясности и определенных теоретических и практических выводов.

Мы считаем, что общий разговор о научно-фантастическом и приключенческом литературных жанрах вполне законен, так как эти жанры имеют очень много общего. В то же время в критической литературе об этих жанрах сказано столь много неверного, сделано столь много ошибок (вольных и невольных), что постановка вопроса о теперешнем состоянии научно-фантастической и приключенческой литературы и об ее перспективах совершенно необходима. Мы не ставим целью разрешить в полном объеме весь комплекс вопросов, касающихся этого рода литературы. Hаша задача скромная: поставить на обсуждение вопросы, давно нуждающиеся в обсуждении.

1

Где нужно искать истоки нашей, русской вообще и советской в частности научно-фантастической и приключенческой литературы? Космополитически настроенные критики пытались запутать этот совершенно ясный вопрос, увести в сторону от правильного его разрешения нелепыми, неверными, вредными ссылками на западно-европейскую научно-фантастическую и приключенческую литературу, как на источник, откуда наши писатели черпали сюжеты, образы, положения.

Вся вздорность подобных утверждений становится очевидной при первом же обращении к русской классической литературе восемнадцатого и девятнадцатого веков. В ней мы видим отличие русской научно-фантастической и приключенческой литературы от аналогичных жанров на Западе, отличие, говорящее о том, что русская литература с давних пор шла самобытным, оригинальным путем. Более того: эти различия настолько велики, что можно говорить о противопоставлении русской литературы фантастики и приключений аналогичной литературе буржуазного Запада. В отличие от западной буржуазной фантастики, в большинстве случаев основанной на псевдонаучных знаниях, фантастики отвлеченной, абстрактной, в большинстве никчемной, наша научно-фантастическая литература всегда опиралась на фантастику, основанную на научных предвидениях гениальных русских людей, умеющих смотреть далеко вперед. В то же время наша фантастика создавалась великими художниками слова, глубоко верившими в ум, талантливость, мужество, смелость, прозорливость русского народа.

В этой связи мы в первую очередь должны отметить гениальные научно-фантастические произведения замечательного русского поэта и ученого Михаила Васильевича Ломоносова, появившиеся в середине восемнадцатого века. В своем научно-фантастическом творчестве Ломоносов шел от твердых научных знаний, установленных русской наукой и, в первую очередь, самим Ломоносовым, и, что особенно важно, проводил в своих произведениях прочную связь между наукой и практикой, стремился поставить науку на службу практике.

Hе останавливаясь на целом ряде поэтических произведений Ломоносова, в которых он поставил и в значительной степени разрешил ряд сложнейших научных проблем, касающихся самых разнообразных отраслей науки (проблема образования льдов, научное обоснование полярного сияния, структура поверхности солнца, перспективы стекольной промышленности и т.п.), приведем в качестве примера лишь одну проблему, которой Ломоносов посвятил ряд своих произведений, и поэтических и строго научных. Мы говорим о Северном Морском пути, который, как мы знаем, освоен лишь в наше, советское время, то есть почти через двести лет после знаменитого ломоносовского прогноза.

Характерно, что Ломоносов связывал этот прогноз именно с русским народом, с русским человеком; только русский народ, по мнению Ломоносова, так гениально подтвержденному самой жизнью, мог совершить грандиозный подвиг, "где усугубиться может российская слава, соединенная с беспримерною пользою..." Это был действительно научный прогноз, основанный на тщательном изучении всех имевшихся к тому времени научных данных, добытых славными русскими путешественниками и землепроходцами.