Макс Черепанов - Костер

В круг врываются еще трое наших - поспешивших на шум битвы, помочь друзьям - от соседнего костра. Устанавливается баланс - мы успеваем уничтожить примерно столько же безлицых, сколько выходит из тьмы за единицу времени. Наши силы не бесконечны, и так не может продолжаться долго... но ура! Я вижу знакомое лицо, худое лицо мага с горящими глазами, поднятые вверх, источенные потоками маны до болезненной худобы кисти. Рраз! - и четверо таких же безлицых, но другого цвета вступают в битву на нашей стороне. Два - и число нападающих разом сокращается вдвое. Взмах, еще взмах - невидимые взгляду магические разряды пронизывают воздух поля боя, и с каждым разрядом число нападающих сокращается вдвое, пока, наконец, не остается только один, которого мы дружно поднимаем на мечи.

Наш маг ходит между моими товарищами, распростертыми на залитой слизью и кое-где - красной человеческой кровью земле, легкими касаниями возвращая к жизни тех, кому еще возможно помочь. Ребята кто вытирает о траву мечи, кто раздувает начавший было гаснуть костер. Лица усталы и залиты потом: все-таки отбились. Отбились - на сегодня...

Я встряхиваю головой, отгоняя невеселые воспоминания. Здесь, у нашего костра, царит веселье - неугомонный Синн, как всегда, теребит общественность, спрашивая о чем-то. Девушка, от которой за версту отдает магией Воды, строит и тут же рушит на лугу забор за забором, рассыпая вокруг улыбки. У нее редкий дар - хорошо сочинять и петь заклинательные песни. Поют многие... но не часто песня способна достичь сердца через уши, которые уже терзались разнообразными певцами не раз. "Сплетались напевы, боролись мотивы, сияли и гасли речей переливы...".

Высокий добродушный охотник с пером в шляпе раздает налево и направо жареное мясо х`хайнов. Перо - знак картографа и следопыта Леса редкая в наши дни специализация... так за здорово живешь не встретишь в Лесу следопыта. Не умолкает разговор - обсуждают, естественно, зверей. Кто, как, где и какого зверя завалил, их повадки, тропы и места водопоя.

- Время за полночь, - невыразительно говорит от кучи хвороста молодой человек с биркой разрешенного искуственного создания, - погода ясная. Завтра будет дождь...

- Дождь - это хорошо, - говорит девушка-заборостроитель, - а вот завтра, это не очень...

Хором:

- Нет-нет-нет мы хотим сегодня!

Смех.

- Когда здесь был Доссад? - обращается к дублю один из охотников. Тот прерывает тираду о погоде и задумывается, перебирая свою память. Наконец его лицо светлеет:

- Доссад был здесь! Два дня, шесть часов и три минуты назад. Уходя, сказал - "Пивка бы...".

Иногда дубли раздражают, но этот чем-то мил. Другой искуственный человек, который сидит в тени костра и редко говорит, но зато все время что-то пишет, нравится мне гораздо менее.

- Ребята, порнухи не желаете? - выныривает из тьмы к костру длинноволосый тип с бегающими глазами, - вот, взгляните, самые отборные телочки...

Несколько человек, морщась, тянутся к поясам, где висит оружие. Но они не успевают - шальной мяв перекрывает тихое потрескивание пламени. На том месте, где только что дремал пушистый комочек, раскручивается вихрь, и вот уже вместо котенка у костра хлещет себя хвостом по бокам здоровенный упитанный тигр. Длинноволосый, растерянно хрюкнув, улетает обратно во тьму от удара тяжелой когтистой лапы, и еще некоторое время слышно, как он ломает сучья и ветки, проламывая собой чащу. Некоторые аплодируют, кто-то усмехается, но все равно молчаливо одобряет.

Правая передняя лапа тигра испускает бледно-серебристое сияние у этого костра к природной силе большой кошки-перевертыша добавляется благословление могучего Чана, хранителя костров. Тигр некоторое время топчется на месте, потом с тихим свистящим звуком уменьшается в размерах, и снова на песочке мурлычет полосатый котенок. Но теперь уже не нужно быть опытным обитателем Леса, чтобы расслышать в тихом перекатывании горошин рев большой полосатой кошки.

Вдруг замечаю, что на котенка уже никто не смотрит, и поворачиваю голову в ту сторону, куда направлены взгляды остальных. К костру подходят трое, и их приветствуют не в пример громко, некоторые - стоя. Больше всего выделяется из новоподошедших высокий плотный человек в дорогих доспехах с резьбой, различимой сквозь складки бархатного плаща. Он присаживается к пламени по-хозяйски основательно, и сразу протягивает к огню унизанные перстнями пальцы. Впрочем, улыбается он приветливо, и, кажется, искренне. Многие смотрят на него, не отрываясь, и я понимаю, почему.